Александр Тесленко - Дьондюранг

— Возвращаетесь из командировки?

— Нет.

Водитель еще раз зевнул. Дьондюранг понимал его состояние: долгий полет и монотонный гул мотора нагоняли сон, и готов был для приличия поддержать разговор.

— Та молоденькая красавица, провожавшая вас, так горько плакала…

— Это моя сестра…

— Красивая… — двусмысленно улыбнулся водитель. — Чем вы ее опечалили?

— Ей не хотелось, чтобы я возвращался на Инкану.

Водитель прищурил глаза и стал похож на хитрого зверька.

— Когда сестра так плачет по…

Дьондюранг опять почувствовал приятную истому во всем теле окончательное решение сформировалось в виде материального заряда на бета-клеммах центрального анализатора. Перебив водителя, спросил живо:

— Знаете астероид Лазурных Сталактитов?

Водителя такая резкая смена темы не удивила. Ему все равно, о чем говорить. Только бы не одолел сон.

— Тот строительный хлам, который не использовали при синтезе Фиевского заповедника на Инкане?

— Такой красивый астероид называете хламом? — усмехнулся Дьондюранг, удовлетворенный тем, что наконец-то пришел к определенному решению. Возьмите, пожалуйста, курс на него!

— Не имею времени для увеселительных полетов.

— Я выхожу на этом астероиде.

Водитель взглянул с пренебрежением.

— На этой глыбе неиспользованной экзотики нет не только людей, но и человеческой атмосферы.

— Знаю.

— Бросьте шутить.

— Берите курс на астероид. Остальное вас не касается.

— Там я никогда не был. Для меня это новая трасса.

Дьондюранг посмотрел на экран монитора.

— Мы сейчас в четырнадцатом квадрате… Значит… нужно перевести седьмой на режим девятого, а третий поставить на дубль двенадцатого. Только и всего.

— О! Вам известна система стандартных траекторий? — искренне удивился водитель.

— А почему бы и нет? Когда я работал у Бера, мне часто приходилось и самому летать.

— Вы работали у самого Бера?

— Да.

— В Центре проблем долголетия?

— Представьте, да.

Водитель достал арниковую сигарету, прикурил и с жадностью затянулся, пристально глядя на своего пассажира. Дьондюранг отвел взгляд, потом закрыл глаза, блаженно прислушиваясь к надсадному вою мотора. Немного погодя он включил карманный магнитофон, и кабину заполнила музыка его любимого Лактариуса.

— Скажите, а правда, что его убил кибер? — подтолкнул Дьондюранга локтем водитель.

— Да, — ответил тот, не открывая глаз, — его убил биокибер Дьондюранг восемь лет и два месяца тому назад.

— Такого человека погубили проклятые киберы. — Таксист в сердцах загасил сигарету. — Уже и среди нас, водителей, их становится все больше. Такие зануды, скажу я вам. Жаль Бера. Я верил, что он разгадает секрет старения. Надеялся, что и мне посчастливится прожить хотя бы несколько сот лет. А как же это случилось? У того кибера электроника подвела?

— Нет. — Дьондюранг закрыл глаза. — Все функционировало нормально.

— Так за что же он его?

— Неудачный эксперимент. Случились некоторые непредвиденные отклонения от программы.

Водитель присвистнул:

— Значит, и у самого Бера в голове не все клепки были? Обещал разгадать секрет старения и такие экспериментики… А я ему верил. Вы, случаем, сами-то не биокибер?

Дьондюранг ничего не ответил, сидел мрачный, погруженный в воспоминания, завладевшие его сознанием.

Вскоре за иллюминатором промелькнул суровый, скалистый горизонт астероида.

— Так ты всерьез? Выходишь?

Дьондюранг долго не мог справиться с наружным люком, но наконец открыл и спрыгнул на каменистый грунт. В тот же миг люк за ним захлопнулся, и машина завибрировала от работы стартовых двигателей. Дьондюранг едва успел отскочить в сторону от раскаленного потока, вырывавшегося из-под корабля. Трансангуляр медленно поднялся над скалистой поверхностью астероида и, включив маршевые аннигиляторы, быстро растаял в космическом просторе.

Дьондюранг медленно шагал в сумерках. Над головой тусклой звездой светилось далекое Солнце. Он шел и улыбался, радовало, удовлетворяло чувство самостоятельности. Или, может, утешало то, что в который раз вновь воздержался от демонтажа, найдя для себя аргументированные причины. Возможно, он совершил глупость, выйдя ня этом астероиде, но, как бы там ни было, он будет существовать.

После трагического случая на планете Ир Дьондюранг оснастил свою, и без того сложную, систему универсальным энзимным трактом. Теперь он мог переваривать все: всяческих рачков и инфузорий, лишайники на скалах, наконец — сами скалы, мог свободно дышать любыми соединениями газов, струящимися из недр астероида. Он будет жить по собственной программе! Но… не было ли все это запрограммировано при его создании? Сомнения вселяли беспокойство, накапливая на бета-клеммах чувствительный потенциал. В первые годы существования Дьондюранга не беспокоила, не угнетала зависимость от первичной программы, порой даже наоборот — приносила уверенность в себе, приносила приятное чувство запрограммированного счастья. И если б он возвратился на комбинат, отработав гарантированные часы, то закончил бы существование абсолютно счастливым кибером. Но… беззаботно прожитые годы молодости остались в далеком, безвозвратном прошлом. И их количество давно уже породило новое, добытое богатым опытом качество.