Роберт Говард - Тень властелина

Жонглеры с мячами и кольцами, булавами и сверкающими ножами состязались в своем искусстве перед полуобнаженными красотками, которые заполняли улицу, сверкая начищенной бронзой браслетов и застежек сандалий и выставляя товар, как говорится, лицом. Самые зазывные их жесты и самые откровенные движения предназначались богато одетым городским зевакам, узнававшим, раззявив рты, о "глубинах разложения, возможных только в трущобах Врат Ада". Они были видны, как на ладони. И над всем этим царил Смех.

Бодливый Бык был заведением подстать этой улице. На возвышении в одном конце просторной комнаты, пропахшей стоялым вином, три пышных танцовщицы в ярко-желтых шелках бешено вращали бедрами под сибаритскую музыку. На них почти никто не глядел. Толстый коринфиец оглаживал медноволосую шлюху, на лице которой застыла натянутая улыбка, и словно бы пытался определить на ощупь ее цену.

Еще одна проститутка с волосами немыслимо красного цвета оглядела мощные плечи Конана и как бы невзначай поправила сбрую, вздымавшую ее пышную грудь. Она облизнула губы и качнулась в сторону киммерийца, но Конан отрицательно покачал головой. Он еще не видел в толпе Ордо. Потом, когда тот придет, и наступит время для женщин.

Одна из присутствовавших женщин сильно отличалась от других. Она сидела в одиночестве у стены, на столе перед нею стоял нетронутый кубок вина. Похоже, она была единственной, кого интересовал танец.

Ее черные как ночь локоны вились ниже плеч. Большие умные глаза, полные губы - она затмевала красоту любой "труженицы ночи". Она явно не была проституткой. Ее платье, скрывавшее все тело, было явно не в стиле улицы Сожалений. Но не хватало ему и богатой вышивки, так любимой женщинами городской элиты, которых, бывало, тянуло сюда попотеть под каким-нибудь убийцей. Или под кем-нибудь еще пострашнее.

Нет, напомнил себе Конан, женщины - после. Переложив сверток с мечом в другую руку, Конан огляделся в поисках свободного места. Костлявая рука, которая принадлежала, казалось, куче тряпья, а не человеку, ухватила его за рукав.

Слабый, сиплый голос произнес:

- Эй, киммериец, куда ты несешь это убийственное орудие?

Волосы на затылке Конана зашевелились. На месте глаз у этого старика, слишком высохшего, чтобы иметь морщины, была грязная повязка. Да хоть бы и были у него глаза - как он узнал, что в плаще у Конана находится тот самый меч, и откуда сам Конан родом?

- Что ты знаешь обо мне, старик? - потребовал он. - И откуда ты все узнал - ведь у тебя же нет глаз?

Его собеседник визгливо расхохотался, ткнув в повязку своей палкой.

- Боги забрали их у меня, но взамен они дали мне другой дар. Я не вижу того, что могли бы видеть мои глаза. Я вижу... другое...

- Слышал я и о таком, - пробормотал Конан. - Видел и почуднее. Ну а что еще ты можешь обо мне сказать?

- О, весьма и весьма много, молодой господин. Ты узнаешь любовь многих женщин, королев и крестьянок, и многих, и еще многих других. Ты проживешь долгую жизнь. Ты будешь королем, а твоя смерть будет окружена легендой.

- Дерьмо собачье, - авторитетно заявил подошедший Ордо.

- Я уже начал беспокоиться, куда ты подевался, - упрекнул его Конан. - Кстати, старику откуда-то известно, что я из Киммерии.

- С таким выговором, как у тебя, это несложно. Варварский акцент изо всех щелей так и прет. Вот старик и догадался. Пойдем, займем стол и закажем вина.

Конан покачал головой.

- Нет, я даже не успел ничего сказать, а он уже назвал меня киммерийцем. Скажи, старик, что меня ждет в ближайшие дни?

Нищий, слушавший их разговор с болезненным выражением на лице, распрямился. Улыбка обнажила голые десны. Он потер большой палец указательным.

- А как насчет этого? Я бедный человек, господин, дайте что можете, и сунул ладонь Конану под нос.

Киммериец запустил два пальца в кошель. Как ни пусто там было, он нашел и бросил на протянутую ладонь серебряный.

Ордо обреченно вздохнул.

- Да сотня здешних астрологов наобещает тебе все, что угодно - и возьмет при этом в два раза меньше.

Пальцы слепца осторожно сомкнулись на монете.

- Щедрый человек, - пробормотал он. Монета исчезла среди его одежд.

- Дай мне руку, сын мой. Правую.

- Ха-ха, слепой хиромант! Как же ты без глаз будешь гадать по руке? рассмеялся Ордо. Но Конан отодвинул его в сторону и протянул свою руку старику. Пальцы слепого легкими касаниями проследили линии руки киммерийца, останавливаясь на мозолях и шрамах. Когда он начал говорить, голос его был серьезен. В нем чувствовались сила и мощь.