Андрей Измайлов: Предел напряжения

- Филадельфия, - провозгласил Лаберро. - А теперь Голливуд.

Диктор объявил: "Приглашаем вас на "час культуры". Великое наследие прошлого. Прежде всего, по просьбе наших многочисленных зрителей, шедевр двадцатого века - "Голубая рапсодия" Гершвина".

Камера запорхала вокруг оркестра, особенно выделяя сладкозвучную группу смычковых инструментов.

- Лондон, - пояснил Лаберро.

Смутные фигуры метались и скользили в море тумана. А вокруг амфитеатром расположилась неистово орущая толпа. Комментатор хрипло выкрикивал: "Мяч у Рис-Уильямса! Он отдает его Джонсу. Прекрасный пас! Отличный пас! О-о-о - мяч утерян! По-моему, мяч утерян! Да, опять схватка! Какая великолепная игра!"

- Дели, - сказал Лаберро.

На этот раз телевикторина. Лаберро выключил телевизор.

- Выбор сделан наугад, - заметил он. - И все это во второй половине двадцать второго века! Ну-ка, скажите что-нибудь в его защиту! Я жду.

- Я и не собираюсь его защищать, - мягко возразил Макс. - Но вы-то, вы? Неужели все это вам настолько ненавистно, что вы оправдываете свое намерение стереть жизнь с лица земли?

- В оправдании, - ответил Лаберро, - нуждаются только слабые духом. У меня же нет сомнений. Я могу это сделать, а то, что я на это способен, уже само по себе есть оправдание.

- А как же дети? - спросил Макс. - И животные?

- Не пытайтесь взывать к чувствам. Сентиментальность - признак глупости. Дети становятся взрослыми. Животные тоже умирают, и подчас мучительно. Конец всегда одинаков независимо от того, наступает ли он мгновенно или ему предшествует длительная агония.

- Тогда вспомните о себе, - проговорил Макс. - Вы готовы к смерти?

- Каждый человек, каждое живое существо, - медленно ответил Лаберро, - умирая, уносит с собой целый мир. Но это мир субъективный. Я же унесу с собой мир объективный, миллиард миллиардов миров. Верите ли вы, что я действительно с нетерпением жду того мгновения, когда нажму вот эту самую кнопку?

И палец Лаберро чуть прикоснулся к маленькому зеленому кружку на пульте управления.

- Да, - ответил Макс, - верю. - Он помолчал. - И вы хотите, чтобы весь мир знал о том, что должно произойти? Для чего? Из чистого садизма?

- Нет, - мрачно возразил Лаберро. - Я хочу предупредить людей. Будет несправедливо, если их не предупредить.

Макс понимающе кивнул головой.

- Ваш телеэкран подключен к видеофону? - спросил он.

- Да, - ответил Лаберро. - А что?

- Соедините меня с кабинетом Сильвестро.

Лаберро секунду недоуменно смотрел на него. Потом сказал:

- Пожалуйста.

На экране появился кабинет Сильвестро. Сам Сильвестро сидел, Менигстайн стоял рядом.

- Что скажете? - спросил Сильвестро.

- Докладываю, - ответил Макс. - Подтверждаю, что директор Лаберро по-прежнему настаивает на осуществлении своего намерения. Взрыв, видимо, будет произведен в задуманное время. Необходимо тотчас принять срочные меры по эвакуации как можно большего количества людей на Марс и Венеру. Необходимо также сообщить людям о том, что должно произойти.

Сильвестро склонил седеющую голову.

- Согласен. - Он взглянул на Лаберро. - Вы подтверждаете, что в нашем распоряжении есть еще три дня?

- Мои намерения остаются прежними, - ответил Лаберро. - Три дня у вас есть.

- Вы не согласились бы на всемирную диктатуру?

- Я не дурак и прекрасно понимаю, что в тот момент, когда я покину пульт управления, от моей власти не останется и следа. Так им и передайте.

Экран погас, но Макс продолжал сидеть в своем кресле и смотреть на Лаберро.

- Вам тоже пора, Макс, - сказал Лаберро. - У вас, наверное, есть свои дела.

- Заниматься делами стоит только тогда, когда знаешь, что мир будет существовать, - ответил Макс. - Если же осталось всего три дня, то незачем, по-моему, тратить время на беготню. А мне и здесь неплохо.

- Интересно... - как-то странно протянул Лаберро. - Как вы думаете, хлынут ли сюда люди? Ускорит ли их слепая ярость назревающие события? - Он помедлил. - А вдруг Сильвестро меня обманывает?

Макс, ничего не ответив, указал глазами на телеэкран.

- Верно, - кивнул Лаберро. - Это ответ.

Он включил Филадельфию. Голубой экран был чист. Звучал только голос диктора. Спокойным и размеренным тоном диктор сообщал о том, что уже произошло и что еще должно произойти. "Можно надеяться, - говорил он, что на Марсе и Венере взрыв вызовет лишь небольшие климатические изменения, а потому с помощью скоростных космических кораблей следует эвакуировать туда как можно больше людей. Подлежащие эвакуации - их будет отбирать районная администрация - должны быть молоды, здоровы и обладать высокими умственными способностями".