Андрей Измайлов - Предел напряжения

- Нам они тоже не по душе, - признался Хьюисон. - Всем нам. Чертовски неприятный параграф. Но он существует, хотя к нему можно прибегать только тогда, когда обществу действительно угрожает опасность.

- Все это очень занимательно, - терпеливо согласился Макс. - И что же?

- Кому-то, - вкрадчиво продолжал Хьюисон, - по-видимому, понадобились вы, Макс. Я просто хочу вас предупредить. Беспокоиться пока не о чем. Мы дали разрешение только на допрос. При наличии обвинения на допросе присутствует наш представитель и расследование идет по каналам "Юнайтед кемиклс".

- Спасибо, - сухо поблагодарил Макс. - От кого же явятся эти непрошеные гости?

- От "Атомикса". Беспокоиться, повторяю, абсолютно не о чем. Мы будем следить за ходом дела.

- А как насчет "опасности, действительно угрожающей обществу"? Они объяснили вам, что это значит?

Хьюисон отрицательно покачал головой.

- Это не входит в их обязанности. А "Атомикс", как вам, наверное, известно, умеет держать язык за зубами.

- Хотите знать, в чем дело? Ну-ка, подвиньтесь поближе. - Лысая голова Хьюисона механически ткнулась в экран и тут же в недоумении отпрянула.

- Я держу у себя в доме жирафа с Венеры, - сказал Макс, - а разрешения на это у меня нет.

У Хьюисона было явно рассерженное лицо, но Макс выключил экран, и оно исчезло. Взяв письмо Лаберро, Макс перечитал последние строки: "Кстати, я вновь обратился к Свифту. Удивительный он писатель, Макс. Как он знал людей!"

Представитель "Атомикса" пришел один. Он был в зеленой полицейской форме со значком в виде горящего пламени на лацкане пиджака. Молодой, не более двадцати шести - двадцати семи лет, светловолосый, с несколько застенчивым выражением лица, он тем не менее производил впечатление спокойного и уверенного в себе человека. В гостиной, где они расположились, чиновник с небрежной откровенностью включил свой карманный звукоотражатель.

- Надеюсь, - сказал он, - нам не придется слишком утруждать вас, директор Ларкин.

- Я не люблю титулов, - отозвался Макс. - Называйте меня Ларкин или, если угодно, просто Макс.

- Моя фамилия Менигстайн. Что же касается дела, по которому я пришел, то не могу сказать, что это незначительный вопрос, увы - нет, хотя вас он касается лишь косвенно. Нам необходимы сведения об одном человеке, и мы полагаем, что вы в состоянии нам их дать.

- О Лаберро? - спросил Макс.

- Вам что-нибудь известно? - тотчас откликнулся Менигстайн.

- Ничего, - покачал головой Макс. - И пока я не догадываюсь, в чем дело. Но вот уже несколько лет мы с Лаберро состоим в переписке, а больше ни с кем из "Атомикса" я не знаком. - Он помолчал. - Странно, почему вы предварительно не проверили все эти факты.

- Нам всегда приписывают значительно большую тщательность при проверках, чем это есть на самом деле, - пожаловался Менигстайн. - Вы, наверное, знаете, какими средствами мы располагаем. Будь у нас достаточный штат для сбора тех сведений, которые, как думают, к нам поступают, я, наверное, не сидел бы в эту минуту у вас. Да, дело касается Лаберро. Что вы можете мне о нем рассказать?

- Как я уже упомянул, - начал Макс, - мы несколько лет состоим в переписке. То есть пишем друг другу письма, а не ограничиваемся телеграммами, как это нынче принято. Вы, вероятно, уже успели прочесть некоторые из них, а значит, вам известен характер нашей переписки. Мы оба историки-любители, мы... изучаем события. События, касающиеся человечества.

- Что вы можете сказать о характере Лаберро? - терпеливо продолжал выспрашивать чиновник из "Атомикса". Его цепкий взгляд скользил по комнате. - Нас интересуют не какие-либо особые его качества, а лишь образ мышления.

- Образ мышления? Он, пожалуй, идеалист. Идеалист в моем понимании тот, кто не только придерживается высокого мнения о себе, но и полагает, что весь мир должен быть с ним солидарен. А так как обычно люди не оправдывают возложенных на них надежд, то его можно назвать разочарованным идеалистом. - Макс в упор взглянул на Менигстайна. - Я говорю сейчас о моем старом друге. Но, как видите, я отношусь с полным уважением к вашей деятельности.

- По правде говоря, - спокойно отозвался Менигстайне, - я сам знаю Мэтью вот уже несколько лет. Потому мне и поручили это дело. Не думайте, что оно мне по душе, но все это очень важно.

- Понятно, - Макс нажал кнопку звонка в ручке своего кресла. - Надо думать, важно, если нам угрожают атомным взрывом, способным уничтожить всю планету.

Менигстайн, никак не проявив удивления, только поудобнее устроился в кресле.