Аскольд Шейкин - Северная баллада

— Но… Но… Так, по-вашему, они шли, определяя направление по «запаху» воды? — воскликнул Трофим Петрович. — И ощущали его на таком большом расстоянии? Но ведь это могло быть только в жидкой среде!

Я с досадой махнул рукой.

— При чем здесь дейтериевая вода!

Но он продолжал упрямо и строго:

— Такая вода не только эликсир старения, немощности, замедления процессов, идущих в живых организмах. Она еще и ядерное горючее завтрашнего дня. Хрестоматийный пример: килограмм дейтерия способен заменить сорок тысяч тонн каменного угля. И если вами обнаружено природное молекулярное сито и протиевая вода изливается в этом источнике, значит, дейтериевая накапливается где-то в недрах горного массива. Если мы сумеем оттуда ее добывать, знаете, какая слава придет этому городу? Первооткрыватель грядущего океана энергии, которого хватит человечеству практически на бесконечное количество лет! И не менее важно другое. С каждой парой атомов дейтерия, которая в реакторах будет сливаться в один атом гелия, высвобождая энергию, станет уменьшаться концентрация тяжелой воды в гидросфере нашей планете. От века к веку постепенно начнут биохимически улучшаться условия жизни на ней. Будет все более продлеваться молодость, пора расцвета каждого живущего на Земле существа, и в том числе всех людей.

— Да-да, — соглашался я, впрочем почти уже не вслушиваясь в его слова. — Это важно, важно…

Мне хотелось теперь одного: как можно скорее показать Дмитрию Степановичу нарисованный мною план.

Сперва он молча всматривался в него. Я поразился, как мало ему пришлось объяснять.

Потом он обнял меня.

— Прости. Конечно, надо проверить. Но если все действительно так и есть, то эта моя неправота будет мне самому лучшим подарком. Ты понимаешь, как было нам тогда тяжело?

Я молчал. Боялся расплакаться, словно мальчишка. Он продолжал:

— Что нужно делать, и как можно скорее? Во-первых, чтобы никому, кроме нас троих, это предположение не стало известно. Если оно подтвердится, то оснований для подобной осторожности и после, видимо, будет немало, хотя бы потому, что поток просто любителей природных чудес возможен огромный. Так нахлынут, что потом не отыщешь ни гор, ни ущелья. Образно говоря, затопчут, растащат на сувениры. Значит, сейчас же без излишнего шума это место нужно взять под охрану, скажем, в связи с особо повышенной лавиноопасностью. Даже те, кто там будет работать, о всей сути дела должны знать как можно меньше. Но и вообще чтобы там не болталось ни единого постороннего человека… Во-вторых, следует провести авиаосмотр заповедника, особенно местности вокруг ущелья. Обнаружить животных, идущих к нему, или хотя бы составить схему свежих звериных троп. Окажется, что они сходятся к роднику, — вот и есть одно доказательство. Ну а решающее слово, — он ободряюще кивнул Трофиму Петровичу, — скажет наука.

— Скажет, — согласился тот, — но при одном условии. Если на руднике хотя бы двое суток не будет никаких работ — буровых, взрывных, погрузки руды; прекратится движение поездов по ущелью.

Дмитрий Степанович поднялся из-за стола.

— Товарищи! Да что вы! Кто же, на это сможет пойти? Двое суток! Десятки тысяч тонн добычи! Что вы, товарищи!

Трофим Петрович грустно улыбнулся:

— Так я и знал. Но взрывы, работа механизмов, перемещение масс руды ослепят приборы. Мы ничего не сможем понять.

— Электровозы-то чем помешают? Пусть потихоньку вывозят уже подготовленную руду. Комбинат на это пойдет.

— Помешают в первую очередь тем, что, простите за азбучность, один провод, питающий электровоз, висит на столбах, а второй провод — рельсы, земля. И значит, когда ходят поезда, в ней неизбежно возникают блуждающие токи значительной величины. И что же? Вместо природных феноменов их-то мы и будем фиксировать? Поверьте, у нас уже есть такой опыт.

— Хорошо, — сказал Дмитрий Степанович. — Это я беру на себя. Сегодня четверг. Гарантирую, что в субботу и воскресенье на руднике не будет работ. Устраивает? — Он еще раз обнял меня. — Поверь, мы все сделаем, чтобы перед тобой оправдаться…

На рассвете Кучумов, старший охотовед областной инспекции и я уехали на аэродром. Погода хмурилась, вылета нам не давали. Кучумов со мной не разговаривал, старший охотовед тоже. Косо посматривали на меня. Из обрывков фраз, которыми они обменивались между собой, я понял, что об источнике им все же кое-что известно, но никакие его целебные свойства ими не признаются. Главный довод: откуда об этом могут узнавать животные? Телеграфа они не имеют. Телепатия? Но ее-то существование и у людей не доказано.