Константин Якименко: Самое дорогое

- Я ведь могу сделать это и без твоего согласия, - говорит Кам-Хейнаки.

- Конечно. Но ты не сможешь заставить меня играть в твои игры.

- У меня в плену Ин-Кинтар.

- Она - не Иль-Аман.

- Но она твоя дочь! Для тебя это ничего не значит?

- Она - это я, Хейн.

В течение бесконечной минуты мы глядим друг на друга, и кажется, что уже не он, а я смотрю на него сверху вниз. И только когда на его лице появляется понимание, я позволяю себе прикрыть глаза.

- Ты ведь не сделаешь ей ничего плохого?

- Не сделаю, - отвечает Кам-Хейнаки, и я не сомневаюсь, что он говорит правду.

Потом он встаёт и медленно идёт к двери. Поворачивается, чтобы бросить на меня прощальный взгляд. Может быть, он ещё надеется, что я передумаю. Но моё зрение слишком ослабло, чтобы на таком расстоянии видеть его глаза.

Дверь захлопывается, и теперь я знаю, что сделал всё. Я призываю смерть - и слышу, как она идёт. Скоро моё сознание провалится в черную дыру, из которой нет возврата. Мягкий поток уносит меня, и я отдаюсь ему, чтобы уплыть из мира успокоенным.

Теперь я могу быть спокоен - в конце концов я всё-таки ему отомстил.