Илья Яковлев: Черный снег

- Мне щас только и гимнастировать. У меня в башке до сих пор - полная гимнастика.

- Не забывайте, сударь, вам сегодня нужно быть ОЧЕНЬ ОТВЕТСТВЕННЫМ.

Мерзко ругаясь в душе, Борис встал из-за стола и поплелся получать инструктаж на текущие сутки. Тоже, в своем роде, ритуал. Всякому заранее ясно, что умного там все одно ничего не скажут, повторение давным-давно пройденного, но присутствовать надо. Не то могут и выговорок влепить, не сказав при этом не то что спасибо, но даже и не обматерив. Выслушав от ответственного по области дежурную порцию словесного поноса на тему "что такое - хорошо и что такое плохо, когда Вы заступили на столь ответственный пост и т. д.", он вернулся к себе в кабинет. Там он обнаружил кроме Рэмки двух сопляков-стажеров и такое же количество девиц, неизвестно откуда нарисовавшихся. В момент, когда Борис вошел в дверь, Рэм со страшным выражением лица делал сразу несколько вещей: во-первых, сражался с бутылкой шампанского, во-вторых, рассказывал девицам какую-то очередную байку из серии "...я смерть вагонами возил..." ну и так далее, и в третьих, мотал головой, чтобы струйка дыма от сигареты, торчащей у него промеж зубов, не лезла в глаза. Последнее получалось как-то не очень, поэтому время от времени, между словами рассказа о героическом прошлом, у Рэма нет-нет да и вырывался матерок. Девицы краснели, неуверенно хихикали, но по всему было видно, что сия атмосфера им хоть и в новинку, но явно по вкусу.

- Что за балаган? - поинтересовался Борис, - Отсутствовал минут сорок, а наблюдаю разброд и шатания, а равно и моральное разложение.

- Ты начинаешь выражаться, как наш доблестный начштаба, - сказал Рэм, хлопнув пробкой. - Девочки, знакомьтесь - наш неустрашимый боец с мировым экстремизмом и международным терроризмом, Человек с Большой Буквы, майор Боря Златокольцев. Истинный ариец, характер нордический, выдержанный, как тот коньяк, бутылку которого он прячет у себя в сейфе уже вторую неделю и наивно думает, что про это никто не знает. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения, это вам все подтвердят. И, по слухам, в порочащих себя связях замечен не был.

Девицы захихикали еще громче. Сопляки-стажеры, напустив на себя вид умудренных опытом бойцов невидимого фронта, сдержанно хмыкнули.

- Хорош паясничать. Я тебя вполне серьезно спрашиваю - was ist das?

- Стажеры.

- Этих-то я вижу. И знаю. А дамы откуль?

- Я тебе уже сказал - стажеры.

- И они тоже?! Да что ж это за наказание Господне! Два стажера - еще туда-сюда, но четверо! Рэм, это уже явный перебор. У нас тут что - учебный центр, что ли? Они что, поравномернее по отделам их поразбросать не могли?!

- А, плюнь. Все одно: арбайтен - йок, сидим, баклуши бьем. Потом, это всего на десять дней. Доставай лучше заныканый коньяк.

- Я его вообще-то на твой день варенья берег.

- Считай, он уже наступил. Я, как взглянул на наших дам, так будто заново родился.

Все-таки Рэм - неисправимый бабник. Это, кстати, один из основных рифов в фарватере отношений Рэма и его благоверной. Дамы залихватски выпили шампанское, которое Рэм успел любезно им накапать в граненые стаканы, сопляки поступили так же со своим. Рэм разлил остатки водки (стажёры, естественно, обойдутся пока шампанским, как говорится, "лучшее -детям") по стаканам себе и Борису, взял свой стакан в руку и вся компания выжидающе уставилась на Бориса. Борис вздохнул, принял стакан из рук одной из стажерок и устало сказал:

- Спаиваете ответственного, демоны.

Сказав это, он залпом выпил сразу все. Девицы засмеялись и захлопали в ладоши.

- Вот и все, а ты боялась! - заулыбался Рэм.

- Ну, что, девчата, давайте знакомиться, - сказал Борис, закусывая водку грибочком. Девушки переглянулись:

- Виктория! - отрекомендовалась одна, брюнетка с веселыми, немного шалыми глазами, из которых, казалось, вот-вот выскочит чертенок и отмочит что-то такое, что всем вокруг мало не покажется.

- А меня зовут Юля. Рада с вами познакомиться, Борис Рудольфович, неожиданным грудным контральто произнесла вторая, зеленоглазая шатенка, сидевшая на Рэмкином столе, покачивая положенными одна на другую длинными и стройными ногами.

- Так, народ! - сказал Борис, - Давайте сразу договоримся - никаких Борисов Рудольфовичей тут нет. И вообще, давайте на "ты". А то я начинаю чувствовать себя древним-предревним старцем.

- Ну что вы, вам еще жить да жить. А на "вы" - это имеет место быть акт вежливости по отношению к старшему по званию, - произнесла назвавшаяся Юлей девушка. У Бориса едва не вырвалась острота по поводу того, что если он и ждет от нее по отношению к себе какого-либо акта, то этот акт к вежливости не имеет ровным счетом никакого отношения. Он взглянул ей прямо в глаза и она, покраснев, уставилась на носок своей туфельки, как будто прочитав его мысли и добавила: