Владимир Рыбин: Искатель. 1978. Выпуск №2

Доброе уже потому, что днем никакого подвоха оттуда ждать не приходится; на много миль оно как на ладони. Впрочем, и ночью по морю никому не пройти незамеченным. Я-то уж знаю — второй год служу прожектористом на ПТН — нашем посту технического наблюдения. К тому же это только должность так называется — прожекторист. А если разобраться, то и оператор радиолокационной станции. Потому что у нас на ПТН — полная взаимозаменяемость. А ведь довольно только раз посидеть у экрана, чтобы окончательно поверить, что ни на какой самой маленькой лодчонке к нашему берегу незамеченным не подойти. Еще у горизонта нащупает радиоимпульс, отыщет среди волн…

— Алексеев, тебе можно доверять тайны?

Я посмотрел на Курылева, шагавшего следом с двумя досками на плече. Человек как человек, вполне серьезный, только по-мальчишески конопатый. Пограничник как пограничник, в куртке и зеленой фуражке, только новичок — вторую неделю на заставе.

— Можно, можно, я скрытный. До вечера никто ничего не узнает. Кроме начальника заставы, разумеется. Ему я обязан обо всех тайнах докладывать незамедлительно. Такова служба…

И тут я осекся, потому что испугался за Курылева. Толстенький и неуклюжий, он вдруг вытянулся и стал стройным и осанистым как старослужащий, его маленькие глазки сделались большими, удивленно-восторженными.

— Ты что?

— Кто… это? — спросил он.

Оглянувшись, я увидел девушку. Она стояла, на камне и смотрела в небо. За девушкой светилось море, и яркий отблеск его утончал и без того, тонкую фигуру, растворял контуры, словно она сама была летучим пятнышком на солнечном блике. Девушка вскинула руку куда-то в сторону и вверх и крикнула знакомым голосом Тани Авериной, учительницы из Приморского. Из-за поворота тропы высыпала орава поселковых ребятишек. Они притихли, увидев нас, побежали к учительнице.

— Здравствуйте! — сказал Курылев каким-то не своим, деревянным голосом.

— Здравствуйте, — ответила Таня, откидывая локон, сползающий на лицо.

— Здравствуйте, — повторил он. — Меня зовут Игорь, а вас?

— Мы героев ищем! — сердито закричали школьники, плотным кольцом обступая Таню. — Она наша учительница!..

— Здравствуйте!

— Ты чего? — удивился я.

— Чего?

— Заело? Пошли давай.

— Пошли, — сказал он. И не двинулся с места.

Немая сцена затягивалась. Я отошел в сторону, крикнул школьникам:

— Хотите, патроны покажу?

Мальчишки кинулись ко мне, девчонки за ними. Тане, оставшейся наедине с Игорем, стало неуютно, и она пошла вслед за всеми. И тогда Курылев опомнился. Словно на строевых занятиях, он пошел по тропе, прямой как гвоздь.

— Кто хочет на патроны поглядеть, а заодно на автоматы, карабины и все такое прочее, вступайте в ряды юных друзей пограничников, — сказал я школьникам, — милости прошу на заставу…

Минут пятнадцать мы с Курылевым шли этаким спартанским шагом, пока не взмокли, преодолевая бесконечные подъемы да спуски. Я думал о том, что в нашей и без того чересчур плотной когорте женихов появился еще один вздыхатель. А предметов для воздыханий было совсем немного: дочка начальника заставы, рыжая, или, лучше сказать, золотоволосая, Нина да ее подружка Таня, часто навещавшие нас. Правда, существовал один нонсенс, как любил выражаться командир отделения сержант Поспелов. «Эпидемия влюбленности», как простуда, поражала нас только в холодное время года. Летом наступала разрядка. Вместе с весенними мотыльками возле заставы появлялись сотни красавиц. В одних шортиках они лазили по камням, сбивая с толку глупыми вопросами. Русые косы и белые, совсем выгоревшие на солнце хвосты порхали, как бабочки-махаоны, за каждым поворотом дозорной тропы, отвлекая наших ребят от бдительного несения службы. Хуже всего приходилось часовым на вышке. Внизу, только скоси глаз, лежали на пляже эти летние феи, загорая на солнце в своем первозданном виде.

Дело в том, что застава стоит у самого берега, который на все лето превращается в пляж. Офицеры, приезжающие из погранотряда, говорят, что нам, дескать, крупно повезло, — живем на курорте. Но после «курортного лета» наши парни доходили до того, что хоть отправляй всю заставу в полном составе отдыхать куда-нибудь на необитаемый Север.

Сейчас был март, солнечный, но холодный месяц, когда все уже устали от монотонности «эпидемии», а летние «перелеты» туристок еще не начинались. Недели две я не видел учительницу и вроде бы стал забывать ее, но неожиданный восторг Игоря Курылева разбудил во мне «зимнюю печаль», которой я еще недавно томился, вспоминая Таню…

Читать дальше