Михаил Ишков - Заповедник архонтов

Вот что привиделось мне в последние часы перед прибытием — миллионы биоробов остались без загрузки, без конкретного дела, без ежедневного пайка и крова. Кто может сказать, как скоро они разбрелись по планете в поисках пищи? Мыкались высокоинтеллектуальные, но узкие специалисты, опытные техники, мастеровитые работяги. Высокообразованные, элитные биокопии, представители среднего класса, нижние разряды, несчастные ублюдки гибли тысячами. Кому они теперь были нужны: программисты, моряки, члены экипажей безатмосферных кораблей, персонал исследовательских центров, менеджеры, конструкторы, рабочие с турбодизельных, кабельных, ракетостроительных заводов. Безропотно ложились в землю шлюхи, выведенные на потребу высшим существам.

Я пытался отогнать видения.

Напрасно!

Это были страшные картины. Они вцепились прочно — не отвернешься, не выбросишь из памяти! Временами, чтобы отвлечься, я пытался вообразить, как они выглядели, эти архонты?

Хвостатыми пещерными динозаврами — вот кем они были, эти сволочи! И стулья изготавливали под стать себе, с прорезями в спинках, чтобы было куда хвост просунуть. От них хордянам по наследству досталась и любовь к фигурам и соединениям типа «ласточкин хвост».

Миллионами умирали в инкубаторах птенцы — подыхали на глазах у нянечек и технологов по воспитанию, созданных заботиться о подрастающем поколении, выращивать его, пестовать… Что творилось в их сердцах? Сходили ли они с ума при виде погибающих цыплят, или по-прежнему тупо и безостановочно закладывали полученные после обязательного спаривания яйца в ячейки термостатов? Кто может ответить на этот вопрос? Вспыхнула ли в чьем-нибудь искусственном сердце искорка жалости? Кто и когда первым вырвался из тисков впечатанного в гены кода? Скорее всего, на это бессознательно отважились особи из самых нижних, приписанных к сельскохозяйственным фермам, разрядов. Первые беглецы, они, следуя заложенной программе, отправились осваивать новые земли, распахивать целину, сажать пальмы — то есть, заниматься тем, к чему были предназначены изначально.

Туда, где появился излишек пропитания, потянулись оставшиеся в живых осколки прежней цивилизации. Стоило организатору производства, какому-нибудь потомку менеджеров появиться в поселении беглых, он сразу приступал к работе: распоряжался, требовал исполнения, распределял, награждал и наказывал. Сколько таких поселений погибло в руках ретивых исполнителей чуждой и навсегда покинувшей окрестности Дауриса-Тавриса воли! Выжили те, кто, как «крестьяне», сумели сломать врожденные барьеры, вольно или невольно допустили смешение разрядов и каст, спасли от расправы нескольких особо даровитых ублюдков.

На причале нас ждали.

Точнее, ждали меня.

Какие-то необыкновенно дюжие славные в сплошных гибких доспехах вывели меня из каюты. На мостике сразу накинули плащ из металлизированной ткани, приказали затянуть потуже завязки капюшона. Так, полуслепой, ведомый двумя славными громилами я прошел по отремонтированному, гулко позванивающему под ногами, корпусу подлодки, спустился на каменный причал. Не обращая внимания на капюшон, я безостановочно вертел головой.

В недрах плохо освещенной огромной пещеры мне все было интересно. Прежде всего, монорельсовая дорога, грузовой перрон которой располагался за скопищем доисторических оболочек. По всей видимости, дорога была в рабочем состоянии, а вот расставленные в глубине пещеры гигантские механизмы, оставались неподвижны. Только подъемные краны, разгружавшие доставленную навалом на подводном транспорте руду, пошевеливали стрелами.

Губошлепов нигде не было видно, все двигалось как бы само собой. Вот чем повеяло от этой груды неизвестных механизмов — кладбищем. Может, только сотая доля прежнего могущества архонтов была доступна незаконным наследникам, пытавшимися овладеть этими умными и лишенными разума машинами. Вряд ли этих усилий может хватить, чтобы возвести в безатмосферных далях чудовищных размеров боевой планетоид, призванный сохранить цивилизацию хордов, довести ее — пусть даже через несколько поколений — до ближайшего звездного островка.

Беда в том, что славные уже не могли остановиться — точнее, ни перед чем не остановятся. Их цивилизация как бы катилась под гору. К этому выводу подталкивало их прошлое, которое странным образом заняло место их будущего.

Напряжение на планете достигло критического уровня. Неемо, имевший доступ к статистике, признался, что с каждым годом число беглых увеличивается, причем среди них все больше губошлепов высших разрядов, а ведь именно они составляют костяк технического персонала, на плечи которого славные взвалили неподъемный груз строительства боевого планетоида. Бунтов пока не было, согласно замыслу архонтов их в принципе не могло быть на Хорде. Генная основа их цивилизации, казалось бы, напрочь исключала возможность нарушения приказа и прямого вызова вышестоящему биоробу, однако необходимость выжить, спасти свой выводок, что вода — любой камень точит, тем более что этот императив уже в достаточной степени размыло время.