Максим Фрай - Энциклопедия мифов (Том 2)

Ладно. Есть сэр. Будет исполнено, сэр. Чай, твоя душенька довольна?

Душенька не то чтобы так уж довольна, но держится молодцом. Поехали дальше.

Зачем нужен фотоаппарат, я, кажется, уже разобрался. Погружение в чужие шкуры, чужие судьбы, чужие дремотные существования - малоприятная, но, вероятно, обязательная дисциплина для того, кто вознамерился получить диплом по загадочной специальности "Ключник". Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, если внутренние либерал и гуманист вдруг объединятся, да сдуру решат, будто я не должен вмешиваться в чужую жизнь, которая, как правило, до одури проста, но, что греха таить, на некоторых участках чрезвычайно приятна, мне будет полезно иметь в виду, что я - благо. Потому хотя бы, что человеческое существо не имеет права на простоту. Простота действительно много хуже воровства, простота - это вооруженное ограбление самого себя. Фальсификация, симуляция жизни. Осквернение могилы из плоти, в которой покоится бессмертное существо. Исходящий от него запах гниения не оставляет надежды.

Так?

- Примерно, - равнодушно кивает мое отражение из маленького круглого зеркальца, помещенного на балконной стене не иначе как в качестве установки для беспрепятственного размножения солнечных зайчиков.

Кажется, мы начинаем приходить к согласию.

Глава 116

Фэнхуан

... слово фэн <...> первоначально было обозначением <...> посланца небесного владыки.

Я на взводе, а значит, самое время воспользоваться давешним советом Франка. Спускаюсь во двор, сажусь в машину. Медленно (иной темп в будний день в центре Москвы невозможен) проползаю несколько кварталов, петляю по переулкам. Успокаиваюсь.

Приведя себя в приемлемое состояние, нахожу свободное место в тени, паркуюсь. Сижу, не трепыхаюсь, не думаю ни о чем, а словно бы шарю в собственных потемках, ощупываю свои тайные швы, обыскиваю себя: что там?

Ключ, что ж еще?

Я чувствую его иррациональную, нежную тяжесть. Ключ ворочается в груди, как крошечное дополнительное сердце. Кровь моя уже приобрела, наверное, едва заметный металлический привкус. Возможно, со временем, она окрасится в изумительный бирюзовый оттенок медного купороса. Никаких возражений: подобная смена биохимической концепции кажется мне эстетически приемлемой...

С ленивым удивлением браню себя за легкомыслие. Что за детство в жопе заиграло: кровь у него, видите ли, цвет поменяет... Кому какое дело до окраски компота, сваренного из твоих потрохов, чучело? Ты бы лучше спросил себя: не пришло ли время учиться открывать двери? Там, в Нижнем городе, у тебя неплохо получилось. Ну и?.. Я жду продолжения. Одного фокуса маловато будет.

Распекать себя мне помешали звуки шагов. Ритмичный цок каблучков, тишайший скрип кожаных подошв. Приглушенный до шепота женский голос вдруг произнес над самым моим ухом:

- Тут вот ведь что. Мало кому удается вести себя во сне как наяву. И, уж тем более, наяву - как во сне...

Ни фига себе заявление! Это что же за прохожие такие снуют по замоскворецким переулкам?

Выглядываю. Вижу поспешно удаляющуюся от места моего привала парочку. Высокий мужчина в летнем костюме из светлого льна и миниатюрная блондинка в полупрозрачном оранжевом сарафане. Я хотел было выскочить из машины, догнать, остановить, увидеть их лица, расспросить, - сам не знаю о чем.

Словно бы почуяв мое намерение, женщина оборачивается, дружески мне подмигивает, демонстративно прижимает палец к кукольным губкам. "Кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит, тот и съест", - явственно слышится мне детская дразнилка, хотя ни слова не было сказано вслух. Ее спутник, кажется, укоризненно качает головой, но на мгновение останавливается и тоже оглядывается на меня. Я успеваю разглядеть бледное лошадиное лицо, коротко подстриженную "профессорскую" бородку, тонкие, но яркие губы.

Потом парочка исчезает за углом, а я вспоминаю, что уже встречал их где-то, когда-то. В иной какой-то жизни, в несбывшейся вероятности, по ту сторону "было" и "не было".

Рецепт, однако, мне выдали отменный. Вести себя во сне, как наяву, а наяву - как во сне. Иногда у меня это получается, более, или менее случайно. А надо бы, наверное, чтобы это стало единственным способом бытия...

Повинуясь внезапному порыву, покидаю машину. Медленно бреду по тротуару. Украдкой посматриваю по сторонам: мне надо бы убедиться, что мир вокруг дрожит, течет и ежесекундно меняется, как это часто бывает во сне, но я опасаюсь, что... Стоп. Опасаться нельзя. Опасения - не та роскошь, которую ты можешь себе позволить. Поэтому просто иди. И старайся оставлять на теплом, дряблом, подтаявшем асфальте радужные, перламутровые, сияющие следы - не потому что ты такой уж великий герой, просто тебе часто снится, что... Ага. Вот и молодец. У тебя почему-то получается. Дуракам счастье.