Николай Гомолкo - Шестой океан

День выдался прекрасный. По небу плыли одинокие облака. Было жарко, но время от времени налетал откуда-то ветерок, радовал дыханием лесов, живительной прохладой. Легче дышалось, исчезала дурманящая размеренность.

Над ракетопортом в разных направлениях пролетали воздушные автомобили, самолеты, стремительно проносились ракетопланы.

Приближалась торжественная минута.

В центре ракетодрома возвышалась, уходя под облака, ребристая башня. В середине ее нацелилась в небо ракета «Россия» — трехступенчатая, сигарообразная.

Участники экспедиции были уже в сборе. Иван Иванович Денисов был одет скромно — в китель военного покроя, брюки галифе. Голову прикрывала обыкновенная кепка с длинным козырьком. Он не спеша прогуливался по бетонированной площадке, время от времени останавливаясь, чтобы ответить служащим ракетопорта, обращавшимся к нему с вопросами.

Бросалась в глаза могучая фигура ботаника Рыбкина. Он был чем-то озабочен, ходил, погрузившись в свои мысли. Денисов заметил это, спросил:

— Григорий Антонович, да вы ли это?

— Представьте себе, я! — сдержанно ответил ботаник.

— Если вы, почему грустите? Может, что случилось?

— Э, — махнул рукой Рыбкин. — И рассказывать неудобно.

— A что такое?

— Помните, я хвалился вам атомной яблонькой, одним-единственным плодом ее?

— Ну и что?

— Пропало яблоко, — с грустью проговорил Рыбкин. — Сегодня ночью.

— Да ну? — удивился Иван Иванович и сочувственно посмотрел на ботаника. — Кто же это мог сделать? Ай-яй-яй…

— По-видимому, дети, — ответил тихо Рыбкин, отвернулся и принялся озабоченно оглядывать дали.

В такой день и вдруг — неприятность. Считай, целый год пропал. Теперь жди, пока созреет новый плод…

С большой сумкой в руках у стартовой площадки стояла Надежда Николаевна Хлебникова. Денисов сначала удивился, что соседку назначают в его экспедицию — очень уж молода! Но, прочитав в научном журнале ее статью о работе гелиоустановок в космосе, успокоился. Статья была написана смело, убедительно, и ему очень понравилась. Что ж, девушка имеет право на полет! А вчера сам президент Академии наук напомнил о ней: на Хлебникову возлагались большие надежды.

Одета она была по-дорожному: в шерстяном жакете, спортивных брюках. На голове — беретка, из-под которой выбиваются курчавые каштановые волосы. Щеки девушки пылают огнем, в глазах — задор, вдохновение.

В ожидании посадки на зеленой скамье сидел Виктор Сергеевич Дрозд. Здесь было тихо, прохладно: от ракеты и башни падала большая тень. Открыв чемоданчик, Виктор Сергеевич просматривал свои дорожные вещи. Его красивое лицо спокойно, задумчиво.

Особняком держался геолог Бобров. С деловитой озабоченностью прохаживался он по площадке, не выпуская из рук желтого чемоданчика. На широких плечах макинтош, шляпа снята и на время служит веером. Посмотришь со стороны — солидный, авторитетный человек!

Участники экспедиции уже распрощались со своими близкими и родными и ждали команды на посадку.

Вдруг на площадку ракетодрома, неподалеку от ребристой башни, опустился воздушный автомобиль. Из него поспешно вышло двое высоких молодых мужчин, одетых в белые костюмы. Бобров, увидев их, натянул на голову шляпу и подошел к тележке с сельтерской водой.

— Два стакана с сиропом, — попросил он и, незаметно поводя глазами, стал наблюдать за незнакомыми.

— Мы хотим видеть Ивана Ивановича Денисова, — сказал Хлебниковой один из прилетевших — смуглолицый, загорелый мужчина.

Надежда Николаевна позвала начальника экспедиции.

— Я вас слушаю, товарищи, — сказал он, подходя.

— Сколько летит с вами человек? — спросил смуглолицый.

— Пятеро! — ответил Денисов, удивляясь неуместности вопроса.

— А не шестеро?

— Позвольте, вы же сами хорошо знаете…

Мужчины переглянулись. Смуглолицый достал из кармана книжечку, сказал:

— Вот в чем дело, товарищ Денисов. Радистами космодрома перехвачен разговор в эфире. Нам стало известно — летит шесть человек. Шестой вроде бы из посторонних…

— Поверьте, ничего не понимаю, — пожал плечами Денисов. — Кто посторонний? Где?

— Надо проверить ракету, — сказал смуглолицый Другу. — Пошли!

Денисов заволновался. К нему подошли Бобров, Хлебникова, Рыбкин, Дрозд. Вот беда-то еще! Могут отложить полет. Ученые строили различные догадки. Бобров, притихший, настороженный, все посматривал на небо.

В тревожном ожидании прошло несколько минут.