.. Лишь бы справиться... Доказать, что и я могу быть не в тягость семье, что и женщина может иметь свою жизнь, а не иметь главную цель - побыстрей выскочить замуж на содержание мужа и стать его рабыней. Современная женщина может иметь и третью дилемму, кроме родителей и мужа, и она может трудиться на общественную пользу... (Смотрит на часы). Как время ужасно тянется. Три дня в одном сплошном ожидании... Вдруг я, обычная девушка, иду к писателю, которого так люблю... Как мы плакали с мамой, когда читали историю бедной Нелли, Неточки Незвановой. Меня так дома и стали после звать "Неточкой", и в гимназии, и на курсах так только и зовут... Успокойся, возьми себя в руки, наверное, он очень добрый, умный, чуткий человек, иначе как бы он мог про все это написать так трогательно и печально... Пора. Анна Григорьевна поправляет одежду, осматривается и твердым шагом идет к дому. Картина вторая Кабинет Достоевского. Мрачный, неуютный. Достоевский и Майков. Вид Достоевского усталый и пришибленный. Одет небрежно. Майков. Да ведь это же разбой, Федор Михайлович, подлинный разбой на большой дороге. Да неужели в нашем уважаемом отечестве нет никаких законов на таких пиратов с Антильских островов? Ведь этот Стелловский подлинно капкан на вас надел и защелкнул. Достоевский. Только и утешаться стоит, что этот негодяй не одного меня преследует, его грязных рук ни Глинка, ни Писемский, ни много других не избежали... Не пират, паук, подстерегает жертву в тяжелую минуту, а затем набрасывается. Майков. Да к чему ж вы подписали? Достоевский. Долги, кредиторы... Майков. Стало быть все, что вы написали, что вы напишете, что еще только замысливаете написать - все ему уже будет принадлежать в случае непредставления. Так ведь? Достоевский. Именно. Майков. Ужас... Ужас... И к какому сроку надо представить? Достоевский. К первому ноября роман в сто пятьдесят страниц большого формата. Майков. А сегодня 4 октября... И много у вас написано? Достоевский. Ни строчки. Майков. Как? Достоевский. Так вот, ни строчки. Только план разработан. Это будет роман о русских за границей, прожигающих жизнь свою около рулеточного колеса, о силе азарта, силе денег и силе женской любви... Планчик у меня составлен во всех подробностях. Майков. И ни строчки? Достоевский. Ни строчки. Майков. ... У меня идея! Преотличнейшая идея. Мы этому пауку нос утрем и оставим на разорванной паутине. Слушайте. Вы разбиваете план на части и раздаете по частям. Мне, Страхову, еще двум-трем из наших. мы пишем по вашему плану, потом соединяем, вы отделываете, и роман готов! Гениально! Ведь правда, просто и гениально? Достоевский. Да, да, планчик премиленький... Только нет, под своим именем я такую смесь не выпущу. Майков. Федор Михайлович... Достоевский. Не убеждайте, не убеждайте. Все отдам, от всего отрекусь, но литературной чести пред читателем не унижу. Это выше всего, ее я завоевывал двадцать лет. Майков. Боже... Извините, то есть, благодарю вас, Федор Михайлович, вы мне преподали такой урок служению искусству... Но что же делать? Достоевский. Я пригласил стенографа, попытаюсь диктовать, может быстрей пойдет. Что получится, не знаю, вряд ли путное. Сейчас должен подойти. Входит Анна Григорьевна. Анна Григорьевна. Здравствуйте. Анна Григорьевна Ситкина. Я от профессора Ольхина (подает записку). Достоевский. Федор Достоевский (читает). Майков. Аполлон Майков. Не буду мешать. До свиданья (идет к выходу. Про себя). Вот от этой девчонки зависит судьба такого человека... Достоевский. Итак, вас рекомендовал профессор Ольхин? Анна Григорьевна. Да, так. Достоевский. Как вас звать? Анна Григорьевна. Анна Григорьевна. Достоевский. Да что ж вы стоите? Садитесь. Стенографию изучаете? Анна Григорьевна. Да. Достоевский. И прилично уже изучили? Анна Григорьевна. Право, не могу сказать... Курс я еще не закончила, Это моя первая работа. Достоевский. А для чего мне вас рекомендуют? Анна Григорьевна. Я не знаю. Для меня самой это было неожиданностью... Может я не подхожу?.. Достоевский (перебивая). Я должен за двадцать шесть дней продиктовать роман в сто пятьдесят страниц большого формата, иначе я лишусь всего. Анна Григорьевна (непроизвольно). Так быстро... Достоевский. Да, быстро, очень быстро, всю жизнь из-под палки... Анна Григорьевна. Извините... Но я готова приложить все усилия. Достоевский. Уж спасибо вам, барышня, за такую озабоченность и сострадание. Анна Григорьевна. Совсем я не барышня. Достоевский. Да, да, понимаю... Либерате, эгалите, фратерните, женский вопрос... Да вопрос-то этот мужчинами выдуман для женского обмана, для того и выдуман, наверное, чтоб еще больше на вас тяжестей переложить.
Читать дальше
