Левон Хачатурьянц - Искатель. 1978. Выпуск №5

Ван Дамм начал с того, что отрицал свое участие в деле «Аиста», потом, прижатый к стене, свалил всю вину на Паулюса. Был установлен тот факт, что в ночь, когда ранили Жанвье, он находился в Брюсселе. Отыскали ту женщину, с которой он ходил в тот вечер в кино. Потом его видели вместе с ней в популярном ресторане на улице Мясников…

— Вас к телефону, мсье Мегрэ.

Это уже превратилось в игру. Мадемуазель Клеман каждый раз поднималась на третий этаж, как будто ей это доставляло удовольствие, бросала любопытный взгляд на исписанные им страницы.

Звонок обычный. Уголовная полиция опять просит у него разъяснений по поводу одного из текущих дел. В его отсутствие его там заменяет Люка. Раз или два в день он приходит на улицу Ломон и приносит комиссару бумаги на подпись.

Комиссар еще раз пересек улицу и направился в дом напротив.

— Скажите, мадам Келлер…

В привратницкой было очень чисто, но темновато. Пылала большая печь, к которой Мегрэ машинально прислонился спиной.

— Жилец второго этажа…

— Да… Мы всегда называли его мсье Дезире… Это его имя…

— Вы говорили, что он работает в Объединенном грузовом пароходстве.

— Уже больше двадцати лет. Он уполномоченный компании на одном из пароходов.

— А на каком, не знаете?

— Он переходит с одного парохода на другой.

— Когда я видел его утром с чемоданом, наверное, он направлялся на пароход?

— Сейчас он на пути к Черному Мысу. Они идут почти месяц туда и столько же обратно.

— Значит, он бывает здесь каждые два месяца?

— Да.

— Приезжает надолго?

— По-разному. Это довольно сложно. Он много раз объяснял мне, как они там сменяются, но я ничего не поняла.

— Я полагаю, что когда он приезжает в Париж, так это уж на несколько недель?

— Как раз нет. Только через раз. Тогда он свободен почти месяц. А то у него едва хватает времени, чтобы обнять жену и взять кое-какие вещи.

— Сколько он был дома в последний раз?

— Ночевал две ночи.

Мегрэ не обольщался. Уже раз десять, допрашивая кого-нибудь, он думал, что достиг известного результата, а потом какой-нибудь простой ответ разрушал его надежды.

— Вы говорите, две ночи? Постойте. Значит, он приехал в тот вечер, — когда ранили инспектора?

— Да, именно в тот. Я забыла сказать вам об этом.

— Раньше выстрела?

— Нет. Когда стреляли, его еще не было дома.

— Значит, позже?

— Гораздо позже. Его поезд прибыл на вокзал только после полуночи.

— Он приехал на такси?

— Конечно. Он не мог бы донести свой чемодан.

— Жена ждала его?

— Разумеется. Она всегда знает, где он. Пароход, это ведь как поезд. Ходит по расписанию. Она посылает ему авиаписьма на каждую стоянку. Я это знаю лучше всех, потому что сама их отправляю..

— Значит, она его ждала?

— С нетерпением.

— Они живут дружно?

— Я никогда не видела, чтобы люди жили так дружно, хоть они и редко бывают вместе, из-за работы мсье Дезире.

— Какой он человек?

— Славный человек, очень добрый. Такой терпеливый. Через год уйдет на пенсию, и они переедут в деревню.

— Его жена больна?

— Вот уж пять лет, как она почти не встает с постели. Ей совсем не следовало бы вставать, но, когда меня нет наверху, она иногда бродит по квартире.

— А что с ней?

— Точно не знаю. Что-то с ногами. Она наполовину парализована. Иногда кажется, что она совсем парализована и не может двигаться.

— Не знаете ли, есть у нее родственники в Париже?

— Никого.

— Никто к ней никогда не приходит?

— Только я. Убираю у нее в комнате, ношу ей еду и спрашиваю, не надо ли чего.

— А почему ее муж не поселится в деревне или в Бордо, раз его пароход прибывает туда?

— Он ей предлагал. По-моему, она привыкла ко мне. Он думал поместить ее в санаторий, но она отказалась.

— Вы говорите, у нее нет ни родственников, ни знакомых?

— Только мать Дезире, очень старая и тоже совсем уже слабая; она приходит к ней каждый месяц и всегда приносит коробку шоколадных конфет. Бедная женщина не смеет признаться ей, что она не любит шоколад, и отдает его мне для моей дочери.

— Вам больше нечего сообщить?

— А что еще можно сказать? Это хорошие люди, и живется им совсем нелегко. Для мужчины не сладко иметь больную жену, а для женщины не сладко…

— Скажите, мадам Келлер, в тот вечер, когда раздался выстрел, вы к ней не поднимались?

— Поднималась.

— В какой момент?

— О, гораздо позже. Молодого человека уже увезли в карете «Скорой помощи». Я перешла через улицу посмотреть на то место, где он упал и послушать, что говорят люди. На тротуаре была кровь. Я заметила свет в окне мадам Бурсико и подумала, что бедняжка, должно быть, страшно перепугана. Потом, примерно через полчаса, я поднялась к ней. Она ждала меня: она знала, что я приду ее успокоить.