Журнал «Если» - «Если», 2009 № 06

На полу, между моих ног, возник еще один толстый комок геля. Внезапно он метнулся вверх, ухватив меня за гениталии. Я ощутил, как он расползается по промежности и внутренней стороне бедер, прижимаясь к интимным частям моего тела. В поднимающих яички мышцах сработал защитный рефлекс, и яички втянулись, пытаясь избежать контакта с растекающейся массой…

Неожиданно — на всех частях моего тела, кроме лица и нескольких участков на плечах, бедрах и верхней части груди, — наножелатин изменился. Он стал менять в разных местах гибкость и жесткость, текстуру и цвет, имитируя несколько разных материалов на различных частях моего тела. Живот болезненно стиснуло, мне стало трудно дышать. Я попытался сделать несколько шагов к двери, ковыляя на скрюченных ногах.

Тонкие щупальца, болтающиеся перед глазами, тоже изменились, став длинными золотисто-каштановыми полимерными волокнами, которые на расстоянии могли бы сойти за рыжие женские волосы до плеч. Или за пряди искусственных волос в парике.

Я взглянул вниз, на себя. И там, где был я, теперь была она.

Таша.

Госпожа Таша. Бывшая Наташа, сестра-близнец Ната — так я назвал ее много лет назад, когда был мальчиком и родители застукали меня примеряющим наряды моей кузины. Мать часто говорила о желании иметь дочку, но отец точно не хотел сына, разгуливающего в девчоночьей одежде. Я научился отвергать того мальчика, мое прежнее «я». Мальчик из моего детства был кем-то другим, не мной: каждый раз, когда его били и стыдили, всякий раз, когда он рыдал, — и чем больше мальчик по имени Нат проявлял свою слабость, тем более гневно девочка в его сознании заявляла, что она сильнее его, отделялась от него, изменяя их общую душу, пока не перестала быть его сестрой-близнецом Наташей. Она стала моей кузиной Ташей. Затем моей повелительницей, госпожой Ташей. Я мог жить днями, неделями, а иногда и месяцами, не слыша ее голоса в своей душе. Но когда она пробуждалась и командовала мной, мое тело склонялось перед ее волей… чтобы стать ее телом, чтобы выпустить на свободу ее. Меня.

И теперь я смотрел на то, кем я стал. Наноматериал создал вполне достоверную имитацию черного кожаного корсета выше и ниже талии, стиснув мой мужской живот в пародию на женскую талию. Молекулы наноткани не смогли воспроизвести швы и шнурки корсета, поэтому дырочек, сквозь которые шнурки пропускают, не было. Зато стальные вставки — или нечто, что ощущалось, как стальные вставки, — в корсете имелись, сдавливая меня в талии столь же эффективно, как и настоящие. Еще ниже, между бедрами, нановещество преобразовало свои молекулы в нечто, ощущаемое как накладка. Фактически, она ощущалась в точности как та накладка, которая была на мне в тот вечер, когда Сара пришла и увидела Ташу, — жесткая штуковина, прижимающая мои гениталии к паху, чтобы феминизированная промежность Таши не имела характерной для мужчин выпуклости.

Нановещество поработало надо мной и в других местах. Руки оказались до плеч затянуты в перчатки из материала, который выглядел и ощущался как черный ПВХ. Я сделал еще шаг, с трудом удерживая равновесие в обтягивающих бедра сапогах на высоких каблуках. Имитация винила выше щиколоток была эластичной, зато молекулярная структура материала ниже щиколоток оказалась жесткой, как сталь, вынуждая меня ходить на цыпочках и опираться на тонкие и высокие каблуки. Наножелатин сформировал и несколько слоев с различной плотностью, каждый из которых имитировал молекулярные свойства какого-то материала — под глянцевыми виниловыми сапогами я ощущал на бедрах мягкий нейлон. Грудь мою охватывала наноткань, имитирующая текстуру и структуру бюстгальтера из черного нейлона. Внутри него два холмика геля превратились в телесного цвета латекс, сформировав трансвеститскую пародию на женские груди. Нанопарик идеально охватил голову, причем гораздо лучше, чем обычный парик Таши, — большинство париков, предназначенных для женщин, малы для мужских голов. Я сделал еще шаг, и на поясе у меня что-то звякнуло. Я накрыл это место ладонью и ощутил сквозь перчатку очень знакомые наручники…

Меня раздирало множество противоречивых ощущений. Я испытывал силу и уверенность, которые испытывал всегда, когда Таша просыпалась, была одета и контролировала ситуацию, а я мог спрятаться в ее голове. Одновременно я испытывал отвращение к тому, каким я стал и кем притворялся. В лаборатории не было зеркала, но я и без него знал, кого увижу, если встану перед ним. Не гордую секс-богиню по имени госпожа Таша, а трансвестита с животиком и недельной щетиной, неудачника, пойманного и втиснутого в пародию на женское тело. Я всегда испытывал это омерзительное чувство на ранних стадиях перевоплощения, пока переодевался, а Таша еще спала у меня в голове. Но сегодня я испытывал и кое-что еще: ужас.