Кейдж БЕЙКЕР Array - Журнал «Если» 2008 № 02

Воздух наполнился звуками, возникшими будто из-под земли, но быстро переместившимися вверх. Что-то рокотало над головой, но мне все равно казалось: это тяжело вздыхает земля. Я не сразу догадался: над нашими головами на высоте сотни метров завис вертолет, дверца была открыта, и кто-то, кого я не мог узнать (Перчиков, скорее всего), махал нам рукой. Я тоже махнул, показывая вперед, на озеро, на Черепанова. Похоже, Николаю Геннадьевичу стало плохо – шел он странно, цепляясь руками за кусты, будто поднимался на крутой склон горы. Может, так оно и было: земля там шевелилась, трескалась, что-то взламывало ее изнутри, и с каждой секундой холм действительно становился круче. Из глубины озера вырвались струи пара и желтоватые клубы то ли дыма, то ли отравленного воздуха.

Вертолет накренился и медленно полетел вперед. Перчиков, видимо, заметил Черепанова среди неожиданного нагромождения камней там, где еще несколько минут назад мирно росла трава.

Бежать было трудно не только потому, что земля дрожала все сильнее и уходила из-под ног, но что-то мешало в голове, то ли мысль, то ли болевая точка, будто кто-то сильной ладонью обхватил затылок и сжимал, и низким басом произносил слова, которые я не мог понять, но в то же время знал, что понимать ничего не надо. Нужно чувствовать, однако именно чувств во мне не было никаких. Я ощущал себя автоматом, запрограммированным на одно простое движение – вперед и вверх.

Склоны словно отталкивали. Я понял, как трудно приходилось Н.Г., потому что и передо мной пологий склон неожиданно встал дыбом. Я уткнулся носом в потрескавшуюся землю и вцепился зубами в оказавшуюся у лица толстую ветку. Вкус был отвратительный, серный и еще какой-то. Я заставил себя приподнять голову и увидел надвигавшуюся сверху (или по земле?) тучу пепла. Путь преграждали потоки лавы – они-то откуда? Здесь не могло быть лавы, но я видел, на самом деле видел, как лава на моих глазах остывала и покрывалась твердой корой, под которой – я был в этом уверен – текла расплавленная масса.

Далекий кратер выбрасывал докрасна раскаленные обломки скал; иные разрывались в воздухе подобно бомбам, и их осколки разлетались во все стороны. Я видел Черепанова – он поднимался с удивительным проворством и отвагой, взбираясь на почти отвесные уступы.

Вскоре он добрался до вершины круглого утеса, это было что-то вроде площадки шириной около пяти метров. Под скалой плескалось озеро. Из него, как мне теперь казалось, вытекала и окружала утес огненная река, которую выступ разделял на два рукава. Между ними оставался узкий проход, в который смело проскользнул Н.Г. Сделав нечеловеческое усилие, он перепрыгнул через поток кипящей лавы и исчез с глаз.

Я закричал, решив, что Николай Геннадьевич упал в огненную реку, и меня поразило молчание тети Жени. На какое-то мгновение мне показалось, что и она исчезла, но тут же я увидел ее спину. Тетя Женя карабкалась на крутой откос, цепляясь за уступы, как опытный скалолаз. Ей было не до крика, она была уверена, что спасет мужа – он скрылся за пеленой дыма, и мне почудилось, что я слышу его замиравший в отдалении голос.

Рокот вертолета сорвался в визг и мгновенно затих, оставив в мире только рев струй и шипение газа.

Нечего было и думать добраться до Николая Геннадьевича. Было сто шансов против одного, что мы погибнем там, где ему удалось пробраться с нечеловеческой ловкостью помешанного. Не было возможности ни перейти, ни обойти огненный поток. Напрасно тетя Женя старалась перебраться на другую сторону; она едва не погибла в клокочущей лаве, и мы со Старыгиным с трудом ее удержали.

– Коля! – звала тетя Женя.

Но он продолжал подниматься, временами появляясь в клубах дыма, под дождем пепла. Я видел то его голову, то руки, затем он снова исчезал и появлялся уже выше, на уступе скалы. Он быстро уменьшался в размерах, как летевший вверх предмет.

Кругом стоял глухой гул. Холм (или уже гора? что это было?) гремел и пыхтел, как котел с кипящей водой.

Иной раз где-то совсем близко срывался обвал; огромная глыба летела вниз с возраставшей скоростью, подпрыгивая на гребнях скал.

Был момент, когда ветер швырнул в нашу сторону пламя, и оно накрыло нас багровой завесой. У меня вырвался крик ужаса, но Черепанов снова появился, размахивая руками.

Наконец Н.Г. добрался до вершины холма, до самого берега черного озера. Наша группа тоже взобралась почти на самую вершину, все трое: тетя Женя, которую ничто не могло остановить, за ней Старыгин, а следом я со всеми своими страхами и с головой, которая, я был уверен, принадлежала сейчас не мне, а другому существу, может, даже не живому, и чье тело было не моим, а скрытым от всех в глубине черного озера…