Кейдж БЕЙКЕР Array - Журнал «Если» 2008 № 02

– Ну что? – спросила меня тетя Женя, когда я на какое-то время перестал нажимать на кнопки и задавать стандартные вопросы. – Что тебе сказали?

Я подумал, что она все-таки героиня – целый час сидела на диване, не проронив ни слова и только тоскливо глядя на меня. Это было настолько не похоже на тетю Женю…

– Попробую иначе, – пробормотал я и, преодолевая нежелание пальцев набирать знакомый номер, нажал несколько цифр. Если трубку снимет майор Корнеев…

– Старший лейтенант Толстолобов, – произнес низкий голос. Слава Богу, хоть тут повезло.

– Жора, – сказал я. – Это Юрий. Корецкий.

– Слушаю тебя, Юра, – спокойно сказал Толстолобов, будто после нашей последней встречи прошли не два года, а два дня, и будто звонил я, как обычно, чтобы доложить о состоянии дел на вверенном мне участке.

– Ну… – я не нашелся, честно говоря, с чего начать. – Как дела-то?

– Хорошо, – отозвался Толстолобов. – Надеюсь, и у тебя нормально.

– Да, – согласился я.

– Но что-то случилось, – констатировал старший лейтенант. – Я прав?

– Да, – сказал я. – Пропал человек. Уже почти сутки.

– На нашей территории? – перебил меня Толстолобов.

– Нет. По дороге в «Домодедово».

– Это отделение… Погоди, адрес у него какой?

– Проспект Вернадского, тридцать шесть, строение три.

– Территория Костомарова.

– Тетя Женя там уже была – еще вчера. Жора, ты знаешь процедуру, а время идет!

– Это твой родственник, что ли? – догадался наконец Толстоло-бов. – Так бы сразу и сказал.

– За мной должок, – быстро сказал я.

– Само собой. Говори данные.

Я сказал. Тетя Женя порывалась что-то вставить, но я останавливал ее жестом: не надо мешать, сами разберемся.

– Больницы, морги… – начал Толстолобов.

– Исключи. Я все обзвонил.

– Ладно, я свяжусь с Костомаровым и с ребятами из ГИБДД. Твой номер я вижу. Жди, перезвоню.

– Может, нам подъехать? – спросил я, поскольку тетя Женя подавала мне вполне определенные знаки.

– Пока не надо, – сказал Толстолобов. – Послушай, у тебя пен-сионка идет, есть вообще какие-нибудь отчисления?

Я не сразу понял, о чем он спрашивает, и на мгновение помедлил с ответом.

– Пенсионка? Да, есть программа. А что, ты хочешь…

– Нет, спрашиваю просто так, – быстро сказал Толстолобов. – В общем, жди.

– Ну что? – спросила тетя Женя.

– Сейчас займутся.

– И даже заявления не надо?

– Потом напишете, задним числом, – сказал я. – Некогда сейчас.

– Колю найдут? – спросила тетя Женя.

Ответ предполагался только утвердительный, и я ответил:

– Конечно.

Мы сидели с тетей Женей на кухне и пили кофе. Мобила лежала между нами посреди стола.

– Твой знакомый что-то не звонит, – сказала тетя Женя. – Может, ты ему сам позвонишь?

Я, собственно, так и собирался, но в это время затренькала мобила. Номер, с которого звонили, был скрыт – наверняка Жора.

– Слушаю, – сказал я.

– Юра? – я не узнал голоса, все-таки мы два года не разговаривали. – Это Стас. Ты просил кое-что для тебя выяснить…

Стас Ламин, конечно. Два года назад он был простым опером, работал «на земле», неужели так и остался в прежней должности? Наверное. Парень он исполнительный, но не более того. Похоже, Жора увидел вошедшего случайно в кабинет Ламина, подумал, что есть на кого скинуть…

– Да-да, – торопливо сказал я.

– Ну, слушай, – Стас то ли бумаги перелистывал, то ли деньги считал. – В Новосибирск твой Черепанов не вылетел – ни тем рейсом, понятно, ни следующими. Там было еще два вчера и один сегодня утром.

– Так, – сказал я, чтобы поставить точку, иначе Стас начал бы расписывать, как ему удалось получить эту информацию.

– Вот, – протянул он и опять что-то перелистнул. – В больницы и морги я звонить не стал, ты это уже…

– Да-да, – сказал я. – Дальше.

– Вот, – повторил он. Черт, доберется он наконец до сути? Я же не его начальник, чтобы докладывать, глядя в листок. Почувствовав, должно быть, мое нетерпение, Стас сказал: – А полетел твой Черепанов в Питер, вот что. Из «Шереметьева-первого». Рейсом семьсот двенадцать в шестнадцать сорок. Вчера, стало быть. Живой и здоровый.

Пока я переваривал эту неожиданную информацию, Стас наслаждался произведенным эффектом.

– Усек? – продолжал он. – Мне, понимаешь, пришло в голову проверить все вылетавшие вчера рейсы. В наш компьютерный век… Поисковая система…

– Спасибо, Стас, век буду благодарен, – сказал я и отключил связь.

Тетя Женя спросила:

– Жив?

– Жив, – подтвердил я, и тогда она заплакала. Казалось, ее ничто больше не волновало. Жив – и слава Богу. А где, что, почему – какая разница? Такое же выражение лица было у нее три года назад, когда я приехал в приемный покой Склифа. Она сидела на длинной скамье, смотрела в пространство невидящим взглядом и тихо плакала. Ей только что сообщили: муж ее жив. Ранение, конечно, серьезное, но не смертельное, сейчас его оперируют, это займет несколько часов, но операцию проводит лучший нейрохирург города, так что все будет в порядке.