Кейдж БЕЙКЕР Array - Журнал «Если» 2008 № 02

Это была настоящая страсть – фанатичная, всепоглощающая, не терпящая возражений и какой-либо конкуренции. Братья же, хотя и любили читать, особой склонностью к наукам и усидчивостью не отличались. И прежде всего Эдвард: сколько он себя помнил, его всегда отличала особая любовь к непослушанию, выросшая в отличительную черту, своего рода фирменный знак будущего писателя Старджона.

Короче, его с детства перекормили всевозможными заповедями и нормами, правилами приличия и запретами. И когда литература предоставила возможность в полной мере выразить собственную сущность, оказалось: первое и главное, на что ополчился писатель Теодор Стар-джон, – это Норма. А более эффективного оружия для войны с нею, чем НФ, не найти!

Впрочем, это будет позже. Пока же перед выпускником средней школы, проучившимся короткое время и в частной семинарии, встал вопрос выбора жизненного пути. К тому времени семья перебралась в соседнюю Филадельфию, и экзамены в местную high school стали для 12-летнего подростка сущим адом. Надо знать фанатичную зацикленность американских учебных заведений на спорте, чтобы понять чувства, испытанные худым, хилым подростком при виде более накачанных сверстников! А кроме того, ему совершенно не хотелось учиться.

Как бы то ни было, экзамены он сдал успешно. Что же касается взаимоотношений с одноклассниками, то все волшебным образом изменилось в один прекрасный день, когда молодой Стард-жон любопытства ради заглянул в гимнастический зал, где как раз тренировались члены школьной сборной. Вид параллельных брусьев и того, что на них выделывали его сверстники, сразил его наповал. Старджон решил во что бы то ни стало научиться делать то же самое.

С исступлением религиозного фанатика он отныне вставал с постели в пять утра, заканчивая тренировки поздним вечером. Результаты не замедлили сказаться: не прошло и года, как он прибавил в весе почти 30 килограммов и накачал изрядные мускулы. По крайней мере, шутки и подначки в классе на его счет разом прекратились. На втором году обучения он уже был капитаном школьной гимнастической команды. Но тут случилось страшное. Однажды утром 15-летний юноша почувствовал себя плохо. Через двое суток Тед уже не вставал с постели. Диагноз врачей не сулил ничего хорошего – суставной ревматизм. И хотя со временем Старджон вылечился, на серьезных занятиях спортом можно было поставить крест. Сказать, что это был крах всех надежд, значит ничего не сказать. Хуже того, неприятности начались и в семье. Отчим совсем помешался на своей любви к литературе – хотя дома имелось радио, детям его слушать не дозволялось, вместо этого им было вменено в обязанность ежевечернее полуторачасовое чтение в семейной библиотеке. Правда, именно тогда среди «серьезной» литературы на глаза Старджону-млад-шему впервые попались и такие сочинения, как «Война миров» Уэллса и «20 000 лье под водой» Жюля Верна.

После окончания школы путь Теда лежал в колледж. На сей раз отчиму было заявлено твердо и непреклонно: никакой тяги к наукам его пасынок не испытывает. А манит его другая стихия – морская.

Уже тогда молодой Теодор Старджон, успевший испытать жестокое разочарование, понял, что превыше всего на свете ценит свободу. Свободу передвижения, мыслей, самовыражения. Поэтому ноги сами привели его в Мореходное училище штата Пенсильвания. Подаренных бабушкой к окончанию школы ста долларов почти хватало на плату за обучение, и Тед поступил в училище, где ему привили почтение к дисциплине и умение вкалывать так, что чертям становилось тошно. Может, из него и вышел бы неплохой морской офицер, однако незадолго до выпуска Старджон неожиданно для всех бросил учебу и нанялся на первую же посудину в порту простым матросом. Ему тогда исполнилось 17 лет.

В плаваниях он провел три года. А потом на короткое время осел на одном из Багамских островов. Работа была непыльной – управляющий отеля, расположенного в тропическом курортном раю! Впрочем, он никогда не чурался любой работы. В разные периоды жизни Старджон крутил баранку грузовика, чинил электроаппаратуру, работал поваром, автомехаником, столяром, мусорщиком, стекольщиком, разнорабочим в цирке… Во время войны (в армию его не взяли по состоянию здоровья) трудился в тылу, два года провел в Пуэрто-Рико – рабочим на военном аэродроме, докером, бульдозеристом. Затем снял дом на Сан-та-Крусе – крупнейшем из Виргинских островов, позже ставшем местом действия одного из лучших рассказов писателя, «Крошка и чудовище». А по возвращении в Штаты в 1944 году попробовал себя на «агентском» поприще – работал сначала в рекламном агентстве, потом в литературном. Еще он подвизался в журнале «Time», где вел колонку книжных рецензий… Столь же часто, как профессии, Старджон менял и места жительства…