Журнал «Если» - «Если», 2006 № 08

Слушая речи наставника, Бандар все отчетливее сознавал, как тот волнуется.

— Мастер, — спросил он, — вы хотите сказать, что происходило нечто вроде межвидового переноса?

— Ну, я бы так не утверждал, — возразил Хаффли, нервно кусая губы. — Достаточно сказать только, что имеются отдельные признаки. Мы здесь для того, чтобы провести наблюдения и прийти к определенным заключениям.

— Но это неслыханно! — охнул Бандар. — Это означало бы… — он громко сглотнул, пытаясь увлажнить внезапно пересохший рот, — сверхновую информацию!

Лицо Хаффли дернулось. Старик явно разрывался между радостным возбуждением и смертельным ужасом. Что же, для данной ситуации это вполне естественно. С незапамятных времен ни один человек не добавил ни грана сверхновой информации в обширное хранилище знаний Института.

Ученые даже остановились, чтобы по достоинству оценить масштабы перспектив. Они так увлеклись, что едва заметили, как кругленький человечек, сильно благоухающий сногсшибательным спиртным и известный как Ред Абандон, наткнулся на них и, отскочив, словно баскетбольный мяч от щита, поспешил прочь. Достойная пара возобновила путь к отелю «Сплендор».

— Значит, мы здесь не для того, чтобы решать проблемы гидромантов, хотя именно в ожидании этого они и оплатили наш проезд?

— Поиск истинных знаний иногда требует от ученого дерзких маневров, — изрек Хаффли. — Воображаешь, что первые исследователи Общего занимались крючкотворством и придирались к каждой мелочи?

— Полагаю, они рисковали собственной индивидуальностью, а не чужим богатством, — заметил Бандар.

Наставник бросил на ученика взгляд, исполненный весьма откровенного отношения к высказыванию последнего, после чего Бандар мигом притих и без дальнейших возражений показал на окружающий хаос:

— И как все это возникло?

Хаффли поведал: после того как бололо три года подряд появлялись и исчезали, новости об их чудаковатых выходках достигли отдаленного шахтерского поселка Хаплик, где как раз в это время бум, возникший по поводу открытия поверхностных залежей олдерита, стал постепенно затихать. Импресарио Рал Базуан, чей опыт работы в шоу-бизнесе был обратно пропорционален жалким остаткам его совести, как раз задержался в поселке, оказывая шахтерам услуги, которых те так жаждали в свое свободное время: крепкие напитки, азартные игры и сговорчивые партнерши. Но по мере того как падали доходы, Базуан решил поискать новое место применения своим талантам, опасаясь, что придется сильно потратиться, если нужда заставит его труппу перебираться в другой мир. Вот тут и подвернулись бололо.

— Он послал людей собрать лишайники в следующей точке миграции бессловесных созданий и перенести урожай в раздаточные пункты, устроенные в природном амфитеатре неподалеку отсюда. Бололо, сообразив, что еда имеется в избытке, не тронулись с места. Базуан же оставил рядом с кормушками горы костюмов и театральных декораций. Бололо, души которых к тому времени были уже замутнены человеческим бессознательным, взяли все это и стали разыгрывать мифы и ар-хетипичные ситуации. И пока эти бедняги страдают и мучаются на созданной самой природой сцене, Базуан возит туристов бесплатно на них поглазеть, — продолжал распространяться Хаффли. — И получает немалую прибыль, когда туристы возвращаются в его заведение выпить, повеселиться и поиграть в карты. Среди пресыщенных и скучающих его предприятие весьма популярно. Теперь они съезжаются сюда даже из других миров, заодно с бездельниками, прихлебателями и любителями поживиться за чужой счет, чьи извращенные аппетиты легко удовлетворить в подобных местах. Вот потому здесь вырос городок, ставший тяжким испытанием для обитателей Секвестранса.

Мягкие руки Хаффли встретились и разошлись в жесте смиренного сочувствия несчастьям других.

— Но все это вместе взятое представляет неслыханную возможность для двух членов Института.

Институт исторических исследований был основан на Старой Земле, в городе Олкни, десятки… а по словам некоторых, сотни или тысячи лет назад с целью изучить и задокументировать коллективное бессознательное человечества.

Освоив малоизвестные или почти забытые ментальные методики, отцы-основатели Института научились проникать за пределы своего индивидуального личного бессознательного и входить в гигантскую ноосферу, единую для всего человечества, где присутствовали вечные основные архетипические образы — непременная принадлежность людских мифов: Глупец и Герой, Мать и Отец, Мудрец и Верный Зверь, Создатель и Разрушитель — и много кто еще. Кроме того, там существовали все основные События, Ситуации и Пейзажи человеческой истории, от Открытия Новой Земли до Вторжения Варваров, от Первого Невинного Поцелуя до Предательства Возлюбленной, от Леса с Чудовищами до Города Механизмов.