Вадим Каплун - Бурда-Моден

Нащупав языком дыру в зубе, я хмыкнул. Тюбика мне хватило на год. Ну еще месяца три... Ничто не может длиться вечно.

Даже мысль о пасте не успокоила - нехорошо подействовал на меня мой сон. Дело не в кошмаре, если подумать, то никакой это не кошмар, так смех один. И не в том, что я опять видел Ирку - видел, ну и что? Предчувствие... Оно не прошло, я вытащил его за собой из сна и теперь оно кололо меня под ребра тупой иглой, тянуло за ниточки нервов. Не мог я пренебрегать им, слишком хорошо знал - внутренний голос не обманывает. Потому и жив.

Я перевернулся на спину и, поглаживая тюбик, уставился в потолок. Надо было думать, раскручивать клубок предощущений, страхов и еще хрен знает чего, накопившегося в подсознании. И я начал его раскручивать, и распутывал, разматывал, пока не заметил, что думаю о другом.

Интересно, кричал я во сне или нет? Наверное сразу в подушку вгрызся... Привычка. Очкарик резал без наркоза, потому что его не было и без спирта, потому что спирта едва хватило на протирку скальпеля и хирургических железок. Ребята накачали меня одеколонной смесью, она сразу ударила в голову, но не настолько, чтобы заглушить боль. И когда Очкарик сделал первый надрез кто-то сунул мне в зубы первое подвернувшееся под руку - плюшевого мишку с пола...

Странный сон. Дикое переплетение реалий и времен. Вчера - это Ирка. Мы отдыхали здесь году в... Года за два до развала, не меньше. Жили у ее родственников, второй дом от продмага. Сейчас там беженцы из Восточной Сибири и какие-то черные... Мы ходили за мыс, на дикий пляж и чудно проводили время. Заниматься любовью на камнях было очень неудобно, постоянно мешали отдыхающие, а в доме у нее имелась своя комната, очень скрипучая кровать и родная тетка, придававшая слишком большое значение штампам в паспорте. Все равно, это было хорошее время, только мы тогда не понимали. У нас на двоих был здоровый туб пасты "Pepsodent" и мы его совершенно не жалели...

"Вертушка" - день сегодняшний. Хотя и здесь не без идиотизма - на то и сон. Они никогда не летают по одной. Ракетные удары не наносят зря дорогое удовольствие. Ракетный залп - это десант. Это катера, это атака вдоль берега по остаткам шоссейки. А сама машина? Таких фюзеляжей не существует в природе! Не "МИ-28", какая-то мешанина. Абстракция сна. Это Одесса из меня выходит, Николаев и Аскания-Нова. Большой Южный котел.

Так что же нам остается на завтра? Предчувствие. Этюд в багровых тонах и запах горящей солярки. Солярка пока, слава Богу, есть. Взорвут склад? Хранилище на воздух поднимут? Так до него еще суметь добраться надо. Мы не смогли... Посты что ли проверить?

- Посты проверить, - повторил я шепотом и прислушался к ощущениям будет ли результат.

Тоска не прошла. Значит мимо, не попал. А может я грешу не на то? Соратнички, братья по оружию. Эти да, эти могут... Очередь поперек спины, пуля в затылок или проще - штык-ножом. С чего угодно, из-за косого взгляда или в честь хорошего кокнара. А для кого-то первейшая обязанность - в случае малейшего подозрения... Для кого-то, работающего в Красном Доме.

Ничего я не придумаю, так и буду лежать, гоняя по кругу никчемные, передуманные мысли, разглядывая узоры плесени на потолке. Пансионат, черт его дери! Нашли где устроиться! В окнах щели, в крыше дыры, котельную так и не запустили... Да и чем в ней топить, в котельной? Пакостно. Гнусно и холодно. Можно натянуть на себя два одеяла, раздобытых услужливым Петрухой, можно спать не раздеваясь, можно выпить водки, позвать девушку Галю, в конце-концов. Ничего не поможет - ни баба, ни водка, ни третье одеяло... В поселок надо перебираться, вот что...

Гулько я почувствовал за минуту до того, как он постучал. Легко стукнул и тут же, распахнув дверь, скользнул в комнату. Бесшумно и легко, профессионально.

- Новости, капитан! - ему очень хотелось, чтобы я вздрогнул от неожиданности. Последний месяц он только этого и добивался, старался вовсю.

- Какие новости? - я нарочно тянул, не вынимая руки из-под подушки. Пусть понервничает. Он ведь тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо. Откуда Гулько знать, что там кроме зубной пасты и нет ничего.

- Агентуру поймали...

Пока я шнуровал ботинки, искал по карманам сигареты Гулько стоял неподвижно, равнодушно рассматривая, изуродованную пулями дверь. Моя работа. Я отучал девушку Галю входить без стука. Одного урока хватило. С тех пор девушка скромна и предупредительна. Соображает.

На улице лил дождь. Небо висело серое, тошнотное и море вдали тоже было серое, а под ногами чавкала грязь, остатки перепаханного гусеницами асфальта и павшей листвы. Тяжелое зрелище - приморский курорт осенью. Остатки бывшего курорта под нудным холодным дождем...