Михал Карел: Домовой мостильщика Гоуски

- Все, - подтвердил Гоуска. - Но они должны быть ровными.

Домовой соскочил с забора.

- Подвинься, - сказал он. Из кучи камней взял клювом один, ножкой выкопал в песке ямку, воткнул камень и стукнул по нему желтым клювом, как сапожник по подошве. Потом поерзал голым задком, чтобы камень крепче сидел, и побежал за следующим.

Если бы Гоуска мог еще чему-нибудь удивляться, он, конечно, пришел бы в ужас от того, как цыпленок, на первый взгляд такой слабенький, справляется с мозаичной кладкой. Пять метров были готовы, прежде чем Гоуска успел выругаться.

- Вози! - орал Домовой. - Известь, песок, мозаику! Чтобы мне далеко не бегать!

Гоуска послушно нагнулся за тачкой, а Домовой тем временем бегал по вымощенной дороге и постукивал по торчащим камням.

- Поливать будешь сам, - приказал Домовой, - потому что это меня задерживает.

Пока Гоуска бегал с ведром за водой, цыпленок равномерно крыльями размазал известь по мостовой.

К десяти часам Гоуске стало жарко. Он уже целиком попал в зависимость к Домовому и обратился к нему за разрешением пойти выпить пива.

- Никакого пива! - отрезал Домовой. - Сейчас рабочий день - и работай. Да клади больше извести, а то здесь один песок.

Гоуске ничего не оставалось, как напиться воды из ведра.

В одиннадцать часов приехал на мотоцикле мастер. Когда Домовой его увидел, он вскочил на забор и принялся счищать с коготков остатки извести. Мастер не обратил на него внимания и окинул взглядом готовую работу.

- Это за сегодняшний день? - спросил он Гоуску.

- Да.

- А с которого часа ты здесь?

- С шести.

- Ах, с шести? И ты столько сделал? Рассказывай сказки! буркнул мастер, сел на мотоцикл и уехал.

- Возить! - закричал Домовой и соскочил с забора. В два часа Домовой разрешил пошабашить. Измученный работой, вчерашним перепоем, невозможностью выпить пива сегодня, Гоуска, придя домой, мечтал о постели.

Но прежде он должен был накрошить хлеба для Домового. Домовой запил хлеб водой из умывальника и проворно заскакал по комнате.

- Сколько мы заработали сегодня? - спросил он. Гоуска подсчитал в уме:

- Двести шестьдесят крон.

Домовой промолчал.

На следующий день они заработали уже триста двадцать. Мастер налетел на Гоуску.

- Вы все думаете, что я ничего не знаю! - гремел он. - Но я хорошо понимаю, что старый Познер получает тысячу двести крон пенсии и ему не хватает на водку. Поэтому утром он ходит помогать другим, а потом с ними делится, чтобы у него не сокращался доход. Но я не такой дурак и покрывать вас не буду. Нет-нет, вы меня еще узнаете!

- Зачем ты все это делаешь? - спросил Гоуска цыпленка после работы.

Домовой удивился такой наивности и объяснил, что служит тому, кто его высидел, что для него, Домового, это само собой разумеется. Он старается, чтобы его хозяин разбогател. Если его хозяин ремесленник, Домовой за него работает; если торговец, носит ему товары, а в кассу - деньги; если офицер, Домовой за него командует; если служащий, подпирает ему голову во время работы, чтобы тот не ударился о стол.

Мостильщик Гоуска хотел узнать, не мог бы Домовой ему тоже носить деньги. Домовой, однако, отказался, объяснив, что Гоуску посадили бы в тюрьму, а он, Домовой, должен был бы за него позванивать цепями. Гоуска истолковал это по-своему, потому что предполагал, что Домовой набивает себе цену, и за целый вечер не сказал ему ни слова. Они поужинали в полном молчании, после чего Домовой устроился на постели.

На следующий день бригада, которая работала в другом месте, послала мостильщика Каливоду, чтобы он посмотрел, не болен ли Гоуска, поскольку тот перестал ходить "на пиво". Каливода, приблизившись, увидел, как черный цыпленок мостит улицу, а сам Гоуска возит материал и воду. Это ему показалось странным, и он позвал остальных мостильщиков. Они некоторое время с интересом наблюдали за стараниями Домового, но, когда увидели темп его работы, возмутились и стали выговаривать Гоуске, что его цыпленок завышает нормы и что так никто ничего не заработает. Обвинили его также в несолидарности и трезвости.

Мостильщик Гоуска защищался. Он показал на Домового, который не принимал участия в дебатах, потому что без устали работал, а когда у него кончилась работа, стал сортировать камни на красные и черные. Домовой вызвал всеобщую антипатию, и мостильщик Каливода бросил в него камнем. Домовой вовремя отстранился, одним взмахом своих полуоперенных крыльев взлетел на голову Каливоды и отомстил ему.