Наталья Литвинова - Плаза Лей

— А команда пилотов? — Крикнула она ему вдогонку.

— Разве ваши инструкции молчат по этому поводу? — Усмехнувшись, бросил Панин, считая своим долгом защитить Тимофея от незаслуженных нападок.

Но Тимофей не дал разгореться пустой перебранке.

— Вы должны быть в курсе, что эта команда совершенно обособленная служба. Им дела нет до наших трудностей. Каждый месяц их меняют, присылая совершенно чужих нам людей.

Конечно, Анна знала, что контроль над системой навигации по всему ГЕЛИОПУТИ ведёт единая, независимая навигационная компания, практически несоприкасающаяся с другими службами ГЕЛИОПУТИ. Эта служба, так засекречена, что порой на станциях о ней полностью забывают. Ведь совершенно изолированный экипаж пилотов, не имеет права вмешиваться в ход событий на станции. Конечно, это было оправдано. Это, как контроль над ядерной кнопкой. Доступ к навигации ГЕЛИОПУТИ имел лишь президент Федерации. И всё же Анну иногда бесила эта обособленность.

— Я всё понимаю, — сдержанно произнесла она. — Интересно только, чем они станут управлять, если вдруг вы вздумаете разметать свою "Удачу" по космосу.

— А вы спросите об этом у себя на "Надежде". — Бросил Тимофей и, Анна закрыла рот. Не в её правилах жаловаться в центр. Между тем Тимофей исчез в дверях.

— Я думаю, и другим членам Совета следует заняться делами, — нашлась, наконец, Анна, оглядывая команду растерянных людей.

— Тимофей не член Совета, — вырвалось у тёти Луши.

— Тогда, какого чёрта он здесь делал?

Анна воззрилась на Панина, и тот отозвался:

— Он помогает нам со связью, и вообще помогает.

— Похоже, вы без тракториста и шагу не можете ступить.

— Кто вам сказал, что он тракторист?

Перебранка вновь захлебнулась, потому что в зал со стороны отсека навигации вошёл высокий подтянутый человек в форме пилота.

— Здравствуйте, я командир отряда пилотов Николай Карпенко. А вы, очевидно Анна Листвинская?

— Да, это я, — опешила Анна.

В зале воцарилась тишина. Они пожали друг другу руки, и Карпенко оглядел всех присутствующих.

— Я понял, что у вас на станции что-то случилось. У нас сработала сигнализация, на вызов которой мы не можем не отреагировать.

— Случилось, капитан, — угрюмо отозвалась Анна. — Вот, полюбуйтесь на это, — и Анна повела его к элкому.

— Ничего серьёзного я не вижу, — пробурчал он, изучая те же самые данные, что изучала тётя Луша.

— И не увидите. Половина элкомов не исправна, так же не работают приборы наблюдений за состоянием внутренней среды, датчики работы систем жизнеобеспечения и много ещё чего не работает. На сколько мне известно, у вас в пилотской должна быть современная дублирующая система связи всей станции. Как видите, наша система о неполадках молчит. Единственное, на что она способна, так, это врубить сирену на всю станцию. А то, что энергия на пределе, так мы и так видим.

Как бы, опровергая слова Анны, потолок вспыхнул вдруг ярким свечением и все, кто находился в зале, подняли головы.

— Вот видите, энергия саморегулировалась, — проговорил Карпенко.

— Да, капитан, автоматика пока справляется, хотя и с опозданием в полчаса.

Карпенко поджал губы и вздохнул.

— Ну, хорошо, я выделю вам на время специалиста по связи.

— Спасибо, — Анна выдавила улыбку. — Но может, для начала всё-таки попробуете настроиться на наши системы жизнеобеспечения?

Анна боялась, что он откажет, так как он уже повернулся в сторону Пилотской.

— Попробуем, — отозвался он и исчез в дверях.

— Вот вам и инструкция, — пролепетал Панин. — Похоже, ваши последние слова были услышаны.

На шутливый тон Анна не была настроена:

— Отступление от правил говорит лишь о том, на сколько серьёзен инцидент. Лучше свяжитесь с Тимофеем, что там у него?

Андрей открыл, было, рот, но его заглушил голос, доносящийся по громкой связи.

— Комитет Совета станции, говорит капитан Карпенко, произошла разгерметизация отсека восемьсот семнадцать. Очевидно, взрыв неясной причины.

— Причина — разрыв газопровода! — Крикнула Анна, подбегая к микрофону.

Тут она будто бы наткнулась на что-то твёрдое и медленно оглянулась к членам Совета.

— Тимофей! — Воскликнули все хором и бросились к выходу.

Уже в преддверии восемьсот семнадцатого отсека, технического склада тянуло гарью. Несколько человек в защитной одежде в нерешительности стояли у закрытой двери. Дверь была заблокирована, а из её иллюминатора зияла чернота.