Леонард Карпентер - На запретном берегу

Но, исходив озеро вдоль всего безопасного берега, они не нашли больше ни одного цветка. Конан заметил еще один узкий проток, уходящий прямо в скалы, и направил лодки туда - но потерпел неудачу. За утесами было крошечное новое озерцо, лодки ткнулись носами в травянистый берег. Конан огляделся: и здесь росли одни только камыши.

- Стикс подшутил над нами, - сказал он горько.

- Быть может, и нет, - отозвался Каспиус, вылезая из лодки. Пробравшись через шелестящие стебли, он решительно направился через луг. - Смотрите, там новый проток!

Конан махнул рукой людям и осторожно, по своему обыкновению готовясь встретить любую опасность во всеоружии, направился вслед за лекарем. Тот вышел к небольшому быстрому ручью, скачущему через луг по каменистому руслу.

- Вода холодная, - объявил Каспиус, пробуя ручей ладонью. - Но не такая холодная, как если бы этот поток рождался на леднике. Должно быть, его питают родники, что текут где-то выше в горах. Надо пройти вверх по его течению, к тем утесам.

Сумерки уже сгущались, и всем в первый момент показалось, что ущелье меж высоких утесов полно льда. Подойдя поближе, они увидели небольшой разлив, заполнявший впадину. Сюда низвергался с немыслимой высоты звонкий водопад из нескольких струек, а излишек воды вытекал по тому ручью, вдоль русла которого они пришли.

Здесь, в кристально-чистой проточной воде, чуть покачивалось на мелких волнах от водопада то, что они вначале приняли за глыбы льда. Это были цветки серебряного лотоса. Они сияли ясным бело-голубым светом, и золотые искорки дрожали в каждой чашечке.

Каспиус стоял, безмолвно созерцая эту несказанную красоту. Но Конан, не столь склонный к простому любованию, обернулся к застывшим людям и хрипло выговорил:

- Факелы сюда! И лодки! Мы нашли его.

Глава 20

ЦЕРЕМОНИЯ

Бандар-Хак, старший жрец Сэта, неторопливо шел по ярко освещенной улице. Баалурцы, пытаясь спастись от мучительной тьмы ночных часов, последние пол-луны освещали город столь ярко, что в небе над ним стояло зарево.

Кошмары превратили людей в бледные тени, многие вместе с покоем утратили разум. И если до сих пор одна половина города не пошла войной на другую, то только потому, что ни у кого на это не было сил. Каждый сидел в клетке своего собственного безумия, не понимая и не воспринимая безумия окружающих.

На все это равнодушно взирал Бандар-Хак. Известный в Баалуре как жрец Митры и служитель третьего уровня посвящения секты офидианцев, он был мучим наихудшими кошмарами из всех возможных. Но это так же мало его заботило, как и страдания окружающих. Это было всего лишь показателем того, что все идет так, как задумано.

О его принадлежности к Черному Кругу знали единицы. Каждый хайборийский правитель рано или поздно обзаводился своим личным магом - ради золота, славы или иных чаяний. И в девяти случаях из десяти этот маг был стигиец. Тайные храмы Великого Змея существовали во всех крупных городах, и вход туда был доступен лишь избранным, свято чтящим волю не правителей городов и государств, но прародителя своего Сэта.

Последнее время все баалурцы как один стали невероятно набожны, и храмы Митры и Дагона были день и ночь переполнены людьми, умоляющими избавить их от ужасной кары. На это Бандар-Хак лишь улыбался тонкими губами: наконец-то эти людишки почувствовали силу Сэта, имеющего неограниченную власть над смертными.

Итак, власть его тайного культа становилась все более и более ощутима, и многие начинали - кто тайно, а кто явно - искать покровительства стигийского бога. Зная о нем как об уроженце Луксура, богачи Баалура уже не единожды обращались к Бандар-Хаку, предлагая любые богатства и власть за одно лишь словечко молитвы Великому Змею. Он изображал невинность и неведение, но в душе радовался этим признакам растления умов, и еще более радовались им его великие Мастера, высшие жрецы Черного Круга.

Жрец был осведомлен обо всем, что происходило в эти дни в Баалуре. Он слышал о том, что королева и король, не смыкая глаз, сидят над постелью умирающей дочери. Он знал о бело-черных голубях, из последних сил долетающих до дворца с вестями о путешествии Конана. Бандар-Хак видел, как ненадежны и слабы стали городские власти, поскольку члены магистрата были так же больны, как и простые граждане. Он знал, что высшее командование армии - включая и военачальника Шалманзара, как раз недавно вступившего в храм Сэта, - не способно ни воевать, ни защищаться. Баалур был похож на спелое яблоко, и стоило только потрясти дерево, чтобы плод упал вниз. Зная все это, и Бандар-Хак, и остальные служители Сэта, разбросанные по всему Шему, были готовы в любой момент пустить в ход все средства: золото, оружие, шантаж и убийство. Баалур, жемчужина Шема, в скором времени должен был украсить корону владыки Стигии. Это сулило Бандар-Хаку если не пост первого жреца, то по крайней мере высокую награду.