Терри Карр - Повелитель войн Кор

- Почему? Хирлайцы безвредны.

- Из-за их размеров, а также потому что мы ничего не знаем о них. Они обладают интеллектом, а необразованные люди как огня боятся интеллекта, а когда интеллектом обладает инородец... - он покачал головой. - Маннинг в такой ситуации ничего не станет делать.

- Что вы имеете в виду? - спросила Мара.

Мальхомм еще больше нахмурился, отчего темные складки на его лице превратились в глубокие борозды.

- Он использует хирлайцев в качестве пугала. Говорит, что он единственный на этой планете человек, который умеет обращаться с ними. О, вы бы услышали, как он проходит мимо людей... Я завидую его способности влиять на них словом. Кого-то похлопает по спине, кому-то бросит шутку-другую, - большинство из этих шуток я говорил в прошлом году, и, смотришь, разговаривает с каждым совсем по-приятельски. - Он снова покачал головой. - Маннинг установил настолько дружеские отношения с этими отбросами общества, как будто они равны.

Райнасон улыбнулся Мальхомму усталой улыбкой; ведь несмотря на неотесанность этого человека, он импонировал ему. Так было каждый раз, когда они случайно встречались в каком-нибудь из краевых миров. Мальхомм, грязный и циничный, вращался среди обычных для далеких звездных систем отбросов общества, проповедуя религию и сражаясь с корпорациями, оппортунистами, псевдореволюционерами, которых не интересовали ничьи интересы, кроме собственных. Он был знаменит тем, что мог кулаком разбить чей-то череп, и для него никогда не существовало никаких угрызений совести, если можно было что-то стащить или убить кого-то в гневе. И вместе с тем, он обладал каким-то своеобразным чувством благородства.

- Тебе всегда необходима какая-то цель, не так ли, Ренэ?

Грузный гигант пожал плечами.

- Это делает жизнь интересной, а иногда даже доставляет удовольствие. Но я не склонен переоценивать себя: я не отрицаю того, что являюсь таким же подонком, как и все они. Единственное, что меня отличает от них, так это то, что я четко осознаю это; я просто человек, и у меня не больше прав, чем у кого-то другого, кроме тех, правда, которые мне удается отвоевать. - Он поднял свои костистые руки и поднес их к лицу. - У меня переломаны кости в обеих. Не знаю, приходилось ли когда-либо Будде или Христу ударить человека. В религиозных книгах, которые имеются в хранилищах, об этом ничего не сказано.

- Имеет ли это какое-то значение? - спросил Райнасон.

- Никакого! Просто мне интересно. - Мальхомм встал, нацепив свой плакат о покаянии на крюк своей огромной руки. Его лицо снова приняло обычное дурашливое выражение, и он объявил: - Мои обязанности требуют моего присутствия в другом месте. Но я оставляю вас с изречением из Евангелия, которое является моей путеводной звездой. Оно гласит: "Не противься злому". Так вот, не противьтесь злому, дети мои.

- Кто сказал это? - спросил Райнасон.

Мальхомм покачал головой:

- Будь я проклят, если знаю, - проворчал он и пошел к выходу.

Проводив его взглядом, Райнасон обернулся к Маре; она все еще смотрела, как Мальхомм пробирается сквозь толпу к двери.

- Итак, сейчас ты получила возможность познакомиться с моим духовным отцом, - сказал он.

Девушка бросила на него оживленный взгляд своих глубоких карих глаз:

- Мне хотелось бы попробовать на нем один из телепатеров. Интересно знать, что он думает на самом деле.

- Он думает именно то, что говорит, - ответил Райнасон. - По крайней мере, в тот момент, когда говорит о чем-то, он в это верит.

Она улыбнулась.

- Пожалуй, это единственное возможное объяснение его характера. - Она помолчала, ее лицо стало задумчивым. Затем отметила: - Он не допил свое пойло.

- Ты уже включен в цепь, - сказала девушка. - Кивни или дай мне как-то знать, когда будешь готов. - Она склонилась над телепатером, еще раз проверяя соединения и показания приборов.

Райнасон и Хорнг сидели друг против друга. Огромная темная туша аборигена молча уставилась на землянина. Он никогда не выглядит расстроенным, подумал о своем визави Райнасон, внимательно разглядывая его. За исключением единственного случая, когда они уперлись в каменную стену блока памяти о Теброне, Хорнг демонстрировал полную уравновешенность - он всегда был спокоен, никогда не проявлял никаких признаков раздражения; казалось, что он без всякого интереса относился ко всему происходящему с ним и вокруг него. Но, конечно, если бы аборигены были совсем не заинтересованы в исследованиях землян, касающихся их истории, они бы не стали сотрудничать с ними с такой готовностью. Хирлайцы вовсе не животные, которыми можно командовать. Возможно, декодировка их истории, приведение всей сохранившейся информации в стройный порядок в какой-то степени представляла интерес для них самих; во всяком случае, они никогда не пытались выстроить факты из своей собственной истории в стройный логический ряд.