Владимир Щербаков - Искатель. 1979. Выпуск №2

— Фрау Ковалова покинула Австрию, — осторожно сказал Шельбаум, он не хотел нарушать соглашения с министерством внутренних дел.

По широкой лестнице на веранду поднялся Петер Ланцендорф. Пластырь на лбу напоминал о его недавнем ранении.

— Все в порядке, господин Ланцендорф? — с улыбкой спросил обер-комиссар.

Петер кивнул и поцеловал девушку.

— То, что Карин вбила себе в голову, было сущей нелепицей. С понятием «семья преступника» вы связываете представление, будто человек рождается преступником, будто он наследует соответствующие наклонности. Ни одного человека природа на это не обрекает! Ни Цондрак, ни Бузенбендер, ни Ортвайн преступниками не родились. Они стали убийцами благодаря обществу, в котором живут. Не будь нацистов, жизнь Цондрака могла быть иной. Не будь нацистов и страшных первых послевоенных лет, Бузенбендер бы осталась на свободе. Без Цондрака не стал бы убийцей Ортвайн. Это звучит очень просто. Но, в сущности, каждый из нас по-своему способствует тому, что преступления не исчезают, потому что в нашем обществе мы не можем навести порядок. Даже если бы Цондрак и действительно был вашим дядей, то все равно вы оставались бы сама собой. А ваши наклонности и воспитание зависят от окружающих и, естественно, от вашей собственной воли.

На какое-то мгновение наступила тишина. Затем Карин тихо спросила:

— Можно ли посетить Лизу, я имею в виду Бузенбендер?

— Я позабочусь об этом, — пообещал Шельбаум. — Разрешение на посещение господина Ортвайна вы не хотите получить?

— Я не знаю, — неуверенно ответила она. — Это так страшно. Он и Петера хотел убить…

Ланцендорф пожал руку Карин и успокаивающе, посмотрел на нее.

— Подумайте, Карин, — сказал Шельбаум. — Если пожелаете, то позвоните мне. Или лучше приходите вместе с господином Ланцендорфом к нам на чашку кофе. Моя жена передает вам сердечный привет и очень рада вновь видеть вас. — Потушив сигару, Шельбаум сказал: — Но я пришел к вам еще и по другому делу. Вы хотели подыскать работу. Что-нибудь уже нашли?

Карин растерянно опустила голову.

— Пока ничего подходящего. Но не думаю, что это продлится долго…

— У меня есть кое-что на примете, — сказал Шельбаум. — Общество «Друзья литературы» подыскивает секретаря. Оплата не ахти как велика, но работа по вашей специальности. Если решите продолжить учебу, то с работы сможете уйти в любое время.

Карин порывисто вскочила и горячо поцеловала его.

— Не могу даже высказать, как я вам благодарна, — произнесла она. — Для меня вы как родной отец.

Обер-комиссар глубоко вздохнул.

— Пожалуйста, не преувеличивайте, — проворчал он. — К сожалению, я должен сообщить вам и нечто неприятное. Суд конфискует виллу и имущество Цондрака. До конца месяца вам, Карин, придется уехать отсюда.

— Мне об этом уже говорили, господин Шельбаум, — сказал Ланцендорф. — Для нас ясно, что Карин не сможет здесь оставаться. Я знаю одну сходную по цене комнатку недалеко от места, где я живу. Поэтому пусть вас это не беспокоит.

— Меня, однако, беспокоит, — сказал Шельбаум, вставая, — и будет беспокоить в дальнейшем. Но теперь мне надо домой. Скоро вы узнаете, что следует быть пунктуальным, особенно когда женат, — добавил он, смеясь.

Вместе они вышли в коридор, где Ланцендорф помог ему надеть пальто. Петер и Карин проводили его до садовой калитки. Отойдя на несколько десятков шагов, Шельбаум еще раз обернулся и приветственно помахал им рукой. Они ответили тем же. Такой эта юная пара и осталась в памяти Шельбаума…

Печатается с сокращениями.

ДС — Державна сигурност — отдел безопасности Дирекции полиции монархо-фашистской Болгарии.

Ремсист — член РМС, болгарского комсомола, действовавшего в подполье.

Английский архитектор.

Вид наручников; не имеет соединительной цепочки.

РО-2 — контрразведывательный отдел военного министерства.

Клер (радиожаргон) — незашифрованный текст.