Герберт Циргибель - Время падающих звезд

Мой вопрос раздосадовал его.

— От таких замечаний Вам лучше воздержаться, господин Вайден. Вы только подчеркиваете этим лабильность состояния Вашего здоровья. Не надейтесь надуть меня, я вижу Вас насквозь. Очевидно, Вы питаете слабость к Гамлету, поэтому я хотел бы продолжить дальше Вашу цитату с этого места. Вспомните, дальше там продолжается несколько по-другому: «Да заберут Вас черти, Вам кажется, играть на мне полегче будет, чем на флейте? Вы меня лишь расстроить можете, но не играть на мне!».

Я почувствовал легкое недомогание и захотел выйти на свежий воздух.

Его слово было законом, а законов придерживались дотошно. Мне назначили обтирания холодной водой и я был облит мощной струей воды с головы до пят. Гразме питал к водным процедурам особую любовь, поэтому было не удивительно, если санитары и пациенты называли его за спиной «плескуха-Пауль». Процедура была напряженной, после обливания я всякий раз был таким уставшим, что спал всю оставшуюся часть дня.

После моего жалкого наступления я решил стать образцовым пациентом. С этого момента я теперь хотел заниматься и аутотренингом, начинал его уже без вступления, в котором я снова и снова бормотал себе под нос определенные предложения, вроде: «Я никогда не был на шестой луне, нет никакой Ауль и никакого Ме. Нет также и корабля, который обращается вокруг Юпитера…» Еще немного, и я начал бы лгать самому себе, что нет Юпитера.

Однажды вечером я занялся полезным делом, хотел пришить пару пуговиц. Из окна я мог осматривать часть безоблачного вечернего неба. Звезда затмила все блеском и яркостью. Непостижимо, что еще несколько недель назад я был там. Для Ме и Ауль «случай» Вайдена был сейчас, пожалуй, закрыт. Через несколько месяцев они покинут Солнечную систему. Ауль и ее отец наверняка будут законсервированы на несколько эпох и забудут после пробуждения эпизод на краю галактики, «которую земляне называют Млечный путь», Так, пожалуй, было лучше всего — и для меня тоже. Когда-нибудь должен был быть нанесен последний штрих.

Я нечаянно уронил запонку. Она должна была бы лежать у меня в ногах. Я включил освещение и, совершенно запутавшись, обыскал всю комнату, приподнял даже матрасы. Напрасно, запонки не было видно. «Разумность материи» — я уже почувствовал определенное душевное сходство с Изобретателем, и если я должен буду обыскать пол сантиметр за сантиметром, я найду ее, поклялся я и заполз под кровать. Пока кряхтя искал пропавшую запонку, в дверь постучали. Кто-то вошел.

— Спать под кроватью крайне неудобно, — услышал я голос доктора Калвейта.

Я выбрался, стряхнул пыль с пижамы и ответил несдержанно: «К Вашему сведению, господин доктор, у меня всего лишь упала запонка. В этих стенах все вызывает подозрение?»

— Вы меня неправильно поняли, — смеясь ответил Калвейт, — я всегда нахожу смешным, если кто-нибудь заползает под кровать. Все еще не устали?

— Нет.

Он подошел к окну, посмотрел на небо и сказал мечтательно: «Юпитер превосходно видно. Вчера я наблюдал его в бинокль, но смог увидеть всего два спутника. Кстати, когда взойдет Сатурн?»

— Наверное, вместе с Солнцем, меня это не интересует. Лучше не смотрите на звезды, доктор, Вы видите по мне, к чему это может привести.

— Смотреть это несколько другое чем подлетать. — Калвейт вынул из кармана журнал. — Я кое-что принес Вам. Здесь на странице сорок три Вы найдете интереснейшую статью про опыты локализации мозга обезьян. Действительно, повезло, энцефалон около десяти минут сохранял свои функции. Основной проблемой остается, пожалуй, кровоизлияние и нарушение связи между теленцефалоном и мезенцефалоном. Несмотря ни на что, десять минут, совсем ложным, как Вы можете представить…

— Доктор, я больше не желаю обо всем этом ни слышать, ни читать. Я только хочу, как можно быстрее попасть домой.

— Я это понимаю, — сказал он — Но если Вы и дальше будете писать такие сумасшедшие письма, Вы вряд ли убедите шефа в том, что здоровы.

Значит Гразме посвятил его. Почему бы и нет — сейчас для меня все стало второстепенным. Профессор не мог держать меня здесь до конца жизни.

— Вы хотите дальше проводить свою жизнь в иррациональном мире? Сейчас Вы и мне придаете загадок…

— Что сказать Вам на это? — устало сказал я. — Я могу лишь только пообещать Вам, что глава о шестой луне и всем, что с ней связано, закончена.

— Бог мой, тогда выкладывайте же, наконец! — крикнул доктор расстроено. — Скажите четко и ясно, где Вы пропадали полгода. Давайте начистоту, мы одни, Вы действительно впутались в темное дело?