Мартин Кэйдин - В плену орбиты

- Времени маловато, но можно попытаться кое-что сделать до твоего возвращения к этим железным уродам, на которых вы там летаете.

Лайонз задумался; Пруэтт молча ждал, что он скажет. Наконец Лайонз посмотрел на него в упор.

- Приезжай-ка завтра утром,-сказал он.-Будь здесь в шесть... ровно.

Пруэтт не успел раскрыть рта, как машина Лайонза с ревом унеслась.

"Долгий же был сегодня день,- размышлял он по дороге домой.-"Кипяток" Пруэтт. Да, Лайонз яснее ясного дал понять, что я еще совсем молокосос. Черт побери, умеет же летать этот старик!"

На другое утро он был на аэродроме в половине шестого, Еще до приезда Лайонза Пруэтт вывел "Стирман" из ангара. Он промыл отстойник и тщательно осмотрел самолет. Когда Лайонз подошел к ангару, Пруэтт низко поклонился и произнес нараспев:

- Приветствую тебя, о Учитель! Твой ученик ожидает тебя.

Лайонз улыбнулся ему.

- На лету хватаешь, Кипяток. По крайней мере ведешь себя как надо.-Он посмотрел на "Стирман".- Все проверено?

-- Самолет готов.

- Хорошо. Зато я не готов. - Он кинул Пруэтту связку ключей.-Открой кабинет и приготовь кофе. С этого надо начинать, если хочешь стать настоящим летчиком.

И он исчез в ангаре.

Шесть недель Лайонз муштровал Пруэтта. Он не давал ему спуску ни в чем, не принимал никаких отговорок, орал и ругался при малейшем нарушении приказов.

Он был беспощаден и умел своими стариковскими колкостями доводить Пруэтта до белого каления. А когда это случалось и Пруэтт начинал багроветь от ярости, он вытягивал шею и, заглядывая Пруэтту в глаза, говорил голосом, жестким, как наждачная бумага:

- Что с тобой, Кипяток? Обижаешься? Ну да, ты же великий летчик! Ты знаешь все на свете! Может,-фыркнув, добавлял он,-ты сам хочешь меня поучить? Попробуй, Кипяток, а?

И всякий раз Пруэтт вовремя умерял свой пыл и не доводил дело до перебранки. Он понимал, что это тоже элемент его закалки, как и все остальное. Лайонз подзуживал его при всяком удобном случае как на земле, так и в воздухе. Как-то после выполнения серии фигур он довел своего ученика до того, что тот чуть не задохнулся от ярости.

Лайонз тотчас передал ему управление самолетом.

- Ладно, Кипяток, раз уж ты сегодня такой зверь, посмотрим, как ты справишься...

Он с блеском и в невообразимом темпе выполнил несколько труднейших фигур и велел Пруэтту повторить их с абсолютной точностью. Пруэтт попытался, но потерпел неудачу - он весь горел от злости. Он сорвал гнев на самолете, и тот, конечно, шкандыбал, как грузовик по плохой дороге. Лайонз то и дело выражал свое отвращение-он хватал ручку и принимался с силой дергать ее взад и вперед, так что ручка Пруэтта бешено дубасила его по бедрам и коленям.

Наутро Пруэтт обнаружил, что ноги у него все в синяках и ссадинах. К удовольствию Лайонза, Пруэтт подошел к нему в кабинете и потребовал разговора начистоту. Он спросил своего наставника, намеренно ли тот изводит его, старается привести в ярость.

- С чего это ты взял? - подозрительно ласково спросил Лайонз.

- Ас того, черт бы вас побрал, что вы всегда передастете мне ручку после нашей стычки и требуете, чтобы я выполнял все эти фигуры, хотя чертовски хорошо знаете, что хуже момента...- он внезапно смолк.- Понял я в чем дело,-закончил он спокойно.

- Что ты понял?

Пруэтт выглядел нашкодившим мальчишкой.

- Да, жало у вас отточенное.

- У меня?-удивился Лайонз.

- Да, да, у вас. У вас, старый озорник! Теперь я понимаю, как вы надо мной издевались все это время. Да вы просто из кожи вон лезли, только бы взбесить меня!

- И, как ты заметил...-Лайонз вогнал жало поглубже,- мне это совсем неплохо удавалось. Что же ты еще сегодня усвоил, Кипяток?

- Вы и сами прекрасно знаете, что я усвоил.

- Верно, Кипяток. Ты даешь волю гневу и уже себя не помнишь. Ты становишься просто ослом, забываешь, что ты умелый летчик. А самолет ты вел так, будто пинал собаку, которая пустила тебе струю на новые брюки. Если ты допустишь такое в бою, быть тебе покойником, Кипяток,-сказал он медленно, не повышая голоса.-Успокоишься навеки.

Пруэтт плюхнулся на стул и махнул рукой.

- Ладно, Эд,-смущенно вздохнул он,-урок я усвоил.

- Так и порешим, мистер Пруэтт, что некий мистер Кипяток изволил навсегда покинуть эту территорию. Лайонз протянул руку, и Пруэтт крепко пожал ее.

До отъезда Пруэтта оставалось три недели, и они не пропускали ни одного летного дня. Лайонз больше не подзуживал, они работали много и упорно. Пруэтт понимал, какой бесценный дар он получает от Лайонза. Тот учил Пруэтта лучшему из всего, чем владел сам. Немногим выпадала такая удача.