Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век, 2010, № 10

Братья Райт, конечно, славные ребята, рукастые мужики, энтузиасты и фантасты, но никакими признаками гениальности они не отмечены. Просто время пришло — «в срок яблоко спадает спелое». Но не сам о— тут многие потрудились: Дедал с Икаром, Лилиенталь, Можайский, Адер и другие фантасты. Братья Райт получили лавры за себя и за парней всего мира, названных выше. Но яблоко, что ни говори, упало в хорошие руки, а что касается славы и справедливости, так первое место всегда одно, слава, как известно, всего лишь яркая заплата на ветхом рубище, а справедливость — самая утопичная фантазия из всех мыслимых утопий.

Если верить источникам, есть тут еще одна случайная, но дивная рифма — чем случайней, тем вернее, не правда ли? Пишут, что папаша Райт подарил своим мальчикам игрушку-вертолетик именно осенью 1878-го, в то самое время, когда Можайский воевал с комиссией Паукера. Можайский хотел летать, но — простите банальность — он не был вольной птицей. Западные умельцы сперва создавали свои творения, и только позже военные прибирали их к рукам. А Можайский шел особым путем — традиция у нас такая. С одной стороны — фантаст, с другой — работа на военно-промышленный комплекс. «Ввиду весьма важных в военном отношении результатов» — помните эту формулу? — работы были засекречены, для нынешних исследователей остались только открытые материалы, и честные авторы печально вздыхают: «Судьба личного архива, расчетов, чертежей и других проектных материалов А. Ф. Можайского пока остается неизвестной».

Привычное дело: режим секретности плюс череда войн и революций — в этом омуте целые миры сгинули. Такова реальность, которая non fiction, и модель, восхищавшая полковника Богословского, исчезла в этой реальности без следа. А в иной реальности — скорее символической, нежели фантастической, — «воздухоплавательный снаряд» Можайского летал, вероятно, не только в Михайловском манеже, который нынче ФГУП «Зимний стадион». Видимо, «моделька» воспарила над городом и, оставляя по правому крылу шпиль Петропавловки, взяла курс примерно на норд-вест — ну чисто нынешний беспилотник. Приземлилась она на берегу речки Ждановки, как раз там, где в далеком 1712 году была основана первая в России Военно-инженерная школа. В XVIII веке это славное заведение имело неформальный титул «ждановская академия», а в XX стало Военно-космической академией имени Можайского. Что ж, награда нашла героя — это дело в любой реальности справедливо вполне.

И совсем другой коленкор, когда нынешний начальник академии говорит в прямом эфире, что Александр Федорович — «изобретатель первого в мире самолета». Изобретатель самолета, который не летал, — еще одна вариация фантастики non fiction. Можно считать, что она звучит гордо, можно смеяться над патетической мифологией. Простор для толкований безбрежен, нива для дискуссий такова, что и глазом не обшаришь. Ну действительно, Можайский построил самолет, который не летал, а в незапамятные времена — конкретно в 1586 году от Р. X. — славный мастер Чохов отлил орудие невиданного калибра, так называемую Царь-пушку, которая не стреляла. И не надо разводить руками, что, мол, традиция у нас такая и особый путь. Специалисты расскажут вам, что вроде бы нашли в жерле орудия следы пороховые, что, видимо, хоть раз да стреляла пушка, конечно, не ядрами, а какой-нибудь картечью, и еще много-много интересного. И ни один специалист не скажет, зачем и кому понадобилась эта сорокатонная громадина! Ну разве что на страх врагам. Пушки на Москве отливали и за сто лет до Чохова. Иван III успешно воевал Новгород в 1479-м и Тверь в 1485-м, и осадные московские пушки немало способствовали ратным успехам. Кстати, литье медных пушек — впервые на Руси — наладил легендарный Аристотель Фиорованти, тот самый, что Успенский собор в Кремле построил.

Кроме сугубо практических, у изобретателей есть и другие мотивы. Сдается мне, что Андрей Чохов делал Царь-пушку вовсе не «ввиду весьма важных в военном отношении результатов», а потому что хотел себе и всему миру доказать — и такое могу. Настоящие мастера — всегда люди больших страстей. Превзойти все известное — это для них полдела. Превзойти неизвестное — то есть сделать вроде бы невозможное — вот какая гордыня обуревает великих мастеров. И все они — фантасты-утописты. Они страсть как гордятся своими творениями, хотя однозначно оценить пользу тех же самолетов не получается. Не получается с позиции так называемых общечеловеческих ценностей, зато получается в части «весьма важных в военном отношении результатов». Причудливая получается картинка: человек так устроен, что без конца изобретает что-то, творит вторую природу, которая есть цивилизация, а внутреннее устройство человека нисколько от этого не меняется. И все потому, что так природа захотела, а нас не спросила. Вот и вся фантастика.