— Ага, — сказала она. — Из тех газет. Он прилетел сюда.
— Туда, где, по его мнению, его никогда не потревожат, — произнес он с жаром.
— И теперь ты… вызовешь его на дуэль за право обладания ключом? — Она рассмеялась. — Мне кажется, ты не в том состоянии, чтобы убить дракона, Джесс. — Она протянула руку. — Смотри, ты слишком слаб, чтобы даже летать. Идем со мной. Мы хотя бы сделаем тебя богатым, прежде чем… — Она отвела взгляд. — Ты сможешь позволить себе лучших врачей, которых ты знаешь…
Он отрицательно покачал головой и крутанул педаль стартера.
— Этот мотыль не знает того, что я нечаянно подслушал в амфитеатре. Стены мира ослабевают. Щит Кандесс недостаточно надежен. Нам нужен ключ, чтобы отключить поле и развить технологии, которые помогут отразить любую атаку извне. Мотыль сидит здесь и ничего не знает, Чирк.
Турбоджет завыл, пробуждаясь к жизни.
— Мне не убить дракона, Чирк, — крикнул Джесс. — Но я хотя бы расскажу ему новости.
Он прибавил газу и покинул ее, прежде чем она успела ответить.
Они наряжались в героев. Отец носил кожу, отделанную золотом, дети — костюмы огненно-красного цвета. Мама была самым сказочным существом, какое Джесс когда-либо видел. Каждую ночь он влюблялся в нее снова и снова. Она носила перья из прозрачно-голубоватого плексигласа, оперение четырех футов длиной, с помощью которого она действительно могла бы летать при соответствующей силе тяжести. Дети — маленькие дьяволята — должны были брать ее в плен, а отец спасать. Они давали представления по всем княжествам. Декорациями служили большие стены вращающихся городов-колес, зеленые шарообразные парки и миллионы людей, снующих повсюду в воздухе. Сотни миль населенного пространства, уходящего вдаль за диск пылающей Кандесс. Им нужно было быть удивительными, чтобы затмить подобный вид. И они были.
Но в их жизни время от времени, насколько Джесс себя помнил, наступали периоды необъяснимого молчания. Иногда вечерами дети чувствовали, что разговаривать не стоит. Они зарывались в комиксы, выходили играть во двор или просто ненадолго исчезали из дому. Молчание исходило от матери и отца и было непонятно. Джесс не заметил, как периоды молчания удлинились, но однажды наступил момент, когда музыкальное сопровождение выступлений осталось единственной музыкой в их жизни. Даже на репетициях чувствовалась натянутость. А потом, в один прекрасный день, мама просто исчезла.
Вслед за цирком они перебрались из княжеств во внешние страны мира, где солнца висели в сотнях миль друг от друга, а холодный мрак между ними назывался «зимой».
Джесс вспомнил ночь, освещенную далекой молнией, обернувшейся вокруг сферической грозовой тучи. Они пребывали в маленьком городке-колесе, название которого он давно забыл — едва вращающийся деревянный обруч сорок футов шириной и около мили в поперечнике, диаметрально стянутый потертыми канатами, и дом на несколько сотен крестьянских семей. Мамы не было четыре дня. Джесс вышел из гостиницы, в которой они проживали, и увидел отца. Держась сильной рукой за канат-спицу и подставив лицо встречному ветру, он всматривался в темноту.
— И куда она пойдет? — донеслось его бормотание. Это были единственные слова, когда-либо сказанные отцом по данному поводу, но даже они были сказаны не мальчикам.
После этого они перестали быть героями. С этого дня они наряжались солдатами, а их представление превратилось в сражение.
Мегажук был полый внутри. Сам по себе этот факт не являлся таким уж сюрпризом — настолько крупный объект не смог бы двигаться самостоятельно, не будь он полым внутри. Он создавал свою собственную силу притяжения. Джесс ругнулся от удивления, насколько мала она была теперь, когда он находился внутри.
Перфорированная спина жука пропускала внутрь солнечный свет, и в этих столбах света Джесс заметил обширное овальное место, по размеру превосходящее любой из стадионов, на которых ему довелось выступать. Склоны и дно этого места поросли деревьями. Другие деревья висели в воздухе группами по пять-шесть штук — корни сплетены вместе, ветви и листья топорщатся в разные стороны. Между ними легко и бесшумно двигались зеркально-поблескивающие косяки рыб с длинными плавниками. На них охотились стаи безногих птиц красно-желтой раскраски. Пока Джесс наблюдал, одной удирающей группе рыб удалось нырнуть в шар воды тридцать футов диаметром. Проколотый шар задрожал, нападающие птицы бросились врассыпную. Через секунду шар рассыпался на более мелкие сферы. Все действие происходило в полной тишине. Ни единого звука — несмотря на то, что воздух кишел насекомыми и более крупными тварями.
Читать дальше