Стивен Кинг - Кратчайший путь для Миссис Тодд

- Я подошел к дверце водителя и открыл ее. Сработал сигнал внутреннего освещения, и я смог глянуть на счетчик пройденного расстояния, который она всегда ставила на ноль перед началом любой поездки... и то, что я увидел, было тридцать одна и шесть десятых мили.

- Я смотрел на счетчик довольно долго, а затем подошел к черному входу в дом. Она сдвинула экран и разбила стекло в двери для того, чтобы дотянуться снаружи до задвижки и открыть дверь. Там была прикреплена записка. В ней было написано: "Дорогой Хомер, я добралась сюда чуть раньше, чем сама предполагала. Нашла еще более короткий путь - и не стала колебаться! Вы еще не прибыли сюда, и я решила залезть в свой дом, как опытный взломщик. Уорт приедет послезавтра. Вы не сможете закрепить экран и вставить новое стекло в дверь до этого? Надеюсь, что сможете. Подобные вещи всегда очень огорчают его. Если я не выйду поздороваться, знайте, что я уже сплю. Поездка оказалась очень утомительной, но я почти не потеряла на нее времени! Офелия."

"Утомительна!" - Я еще раз глянул на эту тварь, висящую на решетке радиатора, и подумал : "Да, сэр, она должна была быть чертовски утомительной. Клянусь Богом, да".

Он снова замолчал и щелкнул пальцами.

- Я видел ее только еще один раз. Примерно через неделю. Уорт был в Касл Роке, но он купался в озере, плавая взад и вперед, взад и вперед, словно он охранял лес или непрерывно подписывал бумаги. Вообще-то больше походило на подписывание бумаг, я так думаю.

"Миссис,- сказал я,- это не мое дело, конечно, но вам не следует больше раскатывать в одиночку. Той ночью, когда вы разбили стекло в двери, чтобы войти в дом, я увидел нечто, прицепившееся к решетке радиатора спереди вашей машины..."

"А! Этот лесной цыпленок! Я позаботилась о нем",- ответила она.

"Боже! - воскликнул я.- Надеюсь, вы как-нибудь побереглись!"

"Я надела садовые перчатки Уорта,-- сказала она.- Но ведь это не что иное, Хомер, как подпрыгнувшая вверх лесная птица с небольшим запасом яда в клюве".

"Но, миссис,- возразил я,- где же водятся такие птички? И если на ваших срезанных маршрутах попадаются такие невинные птички, что же будет, если вам повстречается медведь?"

- Она глянула на меня - и я увидел в ней другую женщину - ту самую Диану. "Если что-нибудь и меняется вдоль тех дорог,- сказала Фелия,- то ведь и я, наверное, тоже меняюсь там. Взгляните на это".

- Ее волосы были собраны в пучок на затылке и заколоты шпилькой. Она ее вытащила и распустила волосы. Ими можно было только любоваться,- они создавали ощущение какого-то мощного потока, вдруг вылившегося с головы Фелии. Она сказала: "Они начали было седеть, Хомер. Вы видите теперь эту седину?" И она повернулась к солнцу, чтобы оно получше осветило ее голову.

"Нет, мэм",- сказал я.

- Она посмотрела на меня, ее глаза заискрились, и она сказала: "Ваша жена - хорошая женщина, Хомер Бакленд, но она увидела меня в магазине и на почте, и мы перебросились всего парой словечек, а я уже заметила, что она смотрит на мои волосы с тем выражением удовлетворения, которое понимают только женщины. Я знаю, что она скажет своим друзьям и подругам... что Офелия Тодд начала красить свои волосы. Но я этого не делала и не делаю. Я просто потеряла свой прежний маршрут, ища кратчайшего пути не один и не два раза... потеряла свой маршрут... и потеряла седину". И она рассмеялась уже даже не как студентка колледжа, а как старшеклассница. Я восхищался ею и наслаждался ее красотой, но я также видел и следы другой красоты на ее лице... и я снова испугался. Испугался за нее и испугался ее.

"Миссис,- сказал я,- вы можете потерять не только седую прядь в ваших волосах"

"Нет,- ответила она,- я же говорила, что там я совсем другая... Я просто целиком делаюсь там другой. Когда я еду по дороге в своей спортивной машине, я уже не Офелия Тодд, которая никогда не сможет выносить до срока ребенка или та женщина, которая попыталась заняться поэзией - да неудачно, или та женщина, что вечно сидит и делает записи на всех этих комитетских собраниях, или еще что-то или кто-то. Когда я на дороге за рулем, я нахожусь внутри своего сердца и чувствую себя подобно..."

"Диане",- подсказал я.

- Она посмотрела на меня с веселым и чуть удивленным видом, а затем рассмеялась. "О, да, подобно какой-нибудь богине,- согласилась Фелия.Она, наверное, лучше всего сюда подойдет, потому что я - ночной человек, я люблю просиживать ночи напролет, пока не прочитаю свою книгу, или пока на телевидении не прозвучит национальный гимн, а также потому, что я очень бледная, как луна,- Уорт вечно говорит, что мне нужен тоник или анализы крови, или еще что-то вроде всей этой чепухи. Но в своем сердце каждая женщина мечтает походить на богиню, я так думаю - не случайно же мужчины слышат постоянное эхо этих дум и пытаются возвести женщин на пьедесталы (женщину, которая обмочит себе ногу, если не присядет на корточки! это забавно, если как следует все это обдумать),- но то, что чувствует мужчина, вовсе не то, чего желает женщина. Женщина хочет быть свободной - это все. Стоять, если ей так хочется, или идти... "Ее глаза обратились на дьявольский "Мерседес", стоявший на подъездной дорожке, и слегка сузились. Затем она улыбнулась. "Или править за рулем, Хомер. Мужчине этого не понять. Он думает, что богине нужно где-то нежиться, прохлаждаться на склонах Олимпа и кушать фрукты, но ведь в этом нет ничего от бога или богини. Все, что хочет женщина - это то, что хочет и мужчина: женщина хочет управлять".