Бернгард Гржимек: На суше и на море [1968]

«Странный человек мой тезка, Владислав Матвеевич, странный», — подумал Серенко и чуть отодвинулся в сторону.

Серенко вспомнил свой приезд в партию. Когда он, выпускник Старо-Оскольского геологоразведочного техникума, высадился на берегу бухты, ему так захотелось сказать или услышать какие-то особенные, романтические слова!

— Опять из детсада привезли! — с досадой бросил начальник партии Нечепорюк при виде молодого специалиста и, не заметив протянутой руки, ушел в палатку.

Владислав обиделся. В тот же день он отправился на участок, в отряд. На полпути его нагнал Нечепорюк.

— Уходишь — предупреждай. Еще одно самоволие — выгоню из партии. — Взглянув на полупустой рюкзак новичка, добавил: — Мог бы кое-что захватить для отряда.

— Возвращаться?

— Геолог дважды по одному месту не ходит. — Нечепорюк подтянул голенища сапог и двинулся напрямик, через ручей, в тундру.

— Мне сказали, что по берегу есть дорожка, — заметил Владислав и в ответ услышал новую сентенцию:

— Это люди по дорожкам, а геолог — стороной.

Перебравшись через ручей, Нечепорюк снял сапоги и перекинул их Владиславу.

— Переобуйся и переходи вброд!

Лагерь отряда — две палатки — был пуст. Прибывших встретила ржанием приземистая толстая кобыла.

— Здравствуй, Маша, здравствуй! — потрепал ее по гриве Нечепорюк.

Отряд возвратился из маршрута поздно ночью. Серенко и Нечепорюк уже спали. На следующее утро Владислав проснулся первым. Выскочил из палатки и остановился пораженный: солнце, роса, снежная белизна зубчатых гор, зеркальная лазурь бухты… И тут из-за пушистого куста карликового кедрача выбежало грациозное животное. Оно растерянно остановилось на дрожащих ножках-спичечках и, выгнув шею, лупоглазо уставилось на Владислава.

— Олененок! Смотрите, олененок прибежал! — обрадованно закричал Владислав.

Палатки закачались. Из них выскакивали полуодетые геологи.

— Да нет, это жеребенок, — спокойно сказал старший геолог Краев. — Сегодня ночью Машка ожеребилась. — И позвал: — Маша, Маша!

Из кустов послышалось ржание. Но его тут же заглушил громкий смех геологов. Не смеялась лишь темноволосая девушка с цыганским лицом — Вера Дигай, начальник отряда.

Нечепорюк тут же согнал с лица улыбку, помял бурые от загара щеки и, взглянув исподлобья на техника, отправился к морю умываться.

Так началось их знакомство. Неважно началось…

Серенко покосился на Нечепорюка. Тот сидел, ссутулив костистые плечи, уткнув горбатый нос в воротник куртки, похожий на нахохлившегося северного орлана, и вдруг обернулся:

— Романтика, толкуешь? Вот он — океан. Посмотри какой! А его, Великого или Тихого, два десятилетия подряд лупцуют атомной и прочей доисторической дрянью.

— Почему доисторической? — не понял Серенко.

— А потому! Изобретение атомной бомбы — свидетельство того, что пещерность на нашей планете прекрасно уживается с цивилизацией. Чем не пещерность видеть во всяком изобретении прежде всего оружие. Помнишь школьную картинку, как дикари охотились на мамонта? Так вот и этот океан двадцать лет был мамонтом в яме, отданным на убой, на атомную отраву.

Из двери рубки высунулся Пестерев. Увидел геологов, широко улыбнулся, направился к ним.

— Греетесь в холодку? Ну и я с вами. Духотища в кубрике.

Серенко, не поднимая головы от газеты, потеснился, уступая матросу место.

— Слушайте дальше. «Есть тут нефть, золото, ртуть, сера, уголь. От нас, геологов, ждут уже конкретного — точных карт месторождений, подсчета запасов. Это крайне важно еще и потому, что горная промышленность создаст на Камчатке постоянный контингент жителей. Здесь построят города, а на гейзерах — тепличные комбинаты. Не понадобится завозить даже виноград и бананы».

— Пожалуйста, Владислав, не декламируй, — оборвал Нечепорюк. — Дальше Краев скажет, что купальные бассейны надо строить не в Краснодаре, а на Камчатке. Что Север пора благоустраивать…

— А мне, по-честному, даже нравится, что не все еще на земле благоустроено, — вмешался Пестеров. — Чувствуешь нужду в характере, в мускулах. — Матрос с хрустом потянулся и, вероятно, не зная, куда деть силушку, приподнял техника вместе с ящиком. — И плевать мне на бананы и винограды! — Пестерев грохнул широкой ладонью по капу. — Масштабы у нас! В рейс двинуться — от моря до моря, уток бить — полными лодками, рыбу ловить — тысячами центнеров. Вот она, селедочка! Видите, вроде светлячки по воде? Наш кэп здоров на фосфор ловить.