Стивен Кинг - Тёмная башня - 2 (Дверь между мирами)

Они не были иллюзией.

Поэтому секунду-другую стрелок просто стоял на пороге, испытывая поначалу изумление, затем - ироническое веселье. Здешний мир - мир летающих по воздуху вагонов и дешевой, точно песок, бумаги - кажется, на каждом шагу подсовывал ему диковину за диковиной, заставляя терять дар речи. Самоновейшим же дивом явилось то, что местные жители просто разучились удивляться - здесь, в обители чудес, Роланд увидел только скучные лица и вялую походку.

Тысячи бутылочек, снадобья, приворотные зелья... но почти все это "Мортципедия" определила как шарлатанские средства. Тут - целебная мазь, что должна восстанавливать, но не восстанавливает выпавшие волосы, там крем, лживо сулящий удалить с рук и ног отвратительные пятна, а здесь средства для лечения того, что не требует лечения: чтобы заставлять кишечник работать или наоборот, чтобы делать зубы белыми, волосы черными, а дыхание - приятным, будто этого нельзя добиться, пожевав кору ольхи. Никакой магии, лишь пустяки... хотя астин и еще несколько снадобий, которые, судя по названиям, могли оказаться полезными, там были. Однако основным чувством, испытанным Роландом, было смятение. Мудрено ли, что там, где обещали волшебство, но занимались больше благовониями, нежели колдовскими отварами, люди разучились удивляться?

Впрочем, еще раз справившись в "Мортципедии", Роланд обнаружил: истинный смысл этого места - не только в том, на что он смотрит. Подлинно действенные снадобья держали надежно укрытыми от глаз. Получить их можно было лишь имея указ чародея. В этом мире такие чародеи звались "ВРАТ-ШИ" и записывали свои магические формулы на листочках бумаги - согласно "Мортципедии", "РЕЙСЕПАХ". Это слово было незнакомо стрелку. Можно было бы проконсультироваться более подробно, но он не стал утруждаться. Он знал, что ему нужно, и, быстро заглянув в "Мортципедию", выяснил, где именно в магазине это можно добыть.

Роланд широким шагом двинулся по проходу к высокому прилавку, над которым было написано "ИЗГОТОВЛЕНИЕ И ОТПУСК ЛЕКАРСТВ ПО РЕЦЕПТАМ".

Тот Кац, что в 1927 году открыл на Сорок девятой улице "Аптеку и торговлю сельтерской Каца (галантерея и всякая всячина для барышень и кавалеров)", давно лежал на кладбище, а его единственный сын выглядел так, будто и сам одной ногой уже стоял в могиле. Кацу-младшему было всего сорок шесть, но выглядел он на двадцать лет старше - лысеющий, хрупкий, с желтоватой кожей. Он знал, что про него говорят, будто он - вылитая смерть с косой, но никто не понимал, почему.

Взять хотя бы эту озабоченную, которая сейчас звонит. Миссис Ратбан. Рвет и мечет. Дескать, если он не отпустит валиум по ее треклятому рецепту - сейчас же, СИЮ ЖЕ МИНУТУ! - она подает на него в суд.

Что вы себе думаете, мадам, я насыплю вам этих синеньких шариков по телефону? Тогда она по крайней мере сделала бы ему одолжение, заткнулась разинула бы пасть пошире, подняв над ней телефонную трубку, и дело с концом.

Эта мысль вызвала у Каца-младшего жутковатую улыбку, открывшую желтоватые зубы.

- Миссис Ратбан, вы не понимаете, - через минуту (целую отмеренную секундной стрелкой его наручных часов минуту) перебил Кац бушующую клиентку. Как бы ему хотелось хоть раз суметь сказать: "Хватит на меня орать, дура-баба! Ори на своего ДОКТОРИШКУ! Он посадил тебя на это дерьмо!" Верно. Проклятые знахари прописывали валиум так, будто это жевательная резинка, а когда решали урезать снабжение, на кого выливалось все дерьмо? На этих коновалов? О, нет! На него!

- Не понимаю? Как это так - не понимаю? - Голос жужжал в ухе у Каца, словно злющая оса в банке. - Я вот что понимаю: я с вашей дрянной аптекой немало дел делаю, все эти годы я была вашей верной клиенткой и...

- Вам, миссис Ратбан, придется поговорить с... - Кац опять взглянул сквозь очки на карточку паскудной бабы, - ...с доктором Брамхоллом. Срок действия вашего рецепта истек. По федеральным законам отпуск валиума без рецепта - преступление. "Хотя преступлением в первую голову должно считаться выписывание таких рецептов... разве что тем пациентам, которым прописываешь эту дрянь, даешь нигде не зарегистрированный номер телефона", - подумал он.

- Да нет же, это описка! - взвизгнула женщина. Теперь в ее голосе отчетливо слышались режущие нотки неподдельной паники. Эдди мигом распознал бы этот тон - то кричала дикая Птица-Торчок.

- Ну так позвоните ему и попросите исправить, - сказал Кац. - Мой номер телефона у него есть. - Да. У всех у них был его телефон. То-то и беда. Кац в свои сорок шесть лет был похож на умирающего именно из-за фершлюгинер [проклятых (идиш)] врачишек.