Фрэнк Герберт - Мессия Дюны

— В этом обличьи вы шли по улицам? — спросил Адрик.

— Никто не захочет взглянуть во второй раз на мою сегодняшнюю внешность, — усмехнулся Скайтейл.

«Хамелеон думает, что смена формы спрячет его от всех», — в редком прозрении подумал Адрик. И задумался, действительно ли его участие в заговоре скрывает их от предвидения. Сестра Императора…

Он покачал головой, всколыхнув оранжевый газ в баке, и спросил:

— Зачем вы здесь?

— Необходимо подтолкнуть гхолу — наш дар — к более быстрым действиям. — Это невозможно.

— Нужно! — настаивал Скайтейл.

— Почему?

— Мне не нравится обстановка. Император пытается расколоть нас. Он уже начал переговоры с Бене Джессерит.

— А, вот оно что!

— Да, и поэтому нужно подтолкнуть гхолу…

— Вы его создали, — сказал Адрик. — Вы, тлейлаксу. Должны знать лучше остальных. — Он помолчал и приблизился поближе к прозрачной стенке бака. -Или вы лгали нам о замечательных свойствах этого дара?

— Лгали?

— Вы говорили, что оружие нужно лишь нацелить и отпустить, больше ничего. После этого гхолу не нужно трогать.

— Любого гхолу можно сбить с пути, — заметил Скайтейл. — Вам нужно лишь напомнить ему о его происхождении.

— Что это даст?

— Это подтолкнет его к активным действиям в наших интересах.

— Он — ментат, с могучими логикой и разумом, — возразил Адрик. — Он может догадаться о моих целях, или же о них догадается сестра Императора. Если ее внимание сосредоточится на…

— Так вы спрятали нас от пророчицы или нет?

— Я боюсь оракулов, — ответил Адрик. — Я занимаюсь логикой, реальными шпионами, физическими силами, действующими в Империи, контролем за спайсом…

— Можно относиться к власти Императора спокойно, если помнить, что все рано или поздно кончается, — прервал его Скайтейл.

Рулевой в возбуждении отскочил, члены его затряслись. Скайтейл, с трудом подавил отвращение при виде этого зрелища. На навигаторе Союза было обычное трико с утолщением на поясе, где он держал различные контейнеры. Однако… он производил впечатление обнаженного, когда двигался. Движения у него плавные, тягучие… Скайтейл еще раз подивился странному сочетанию заговорщиков. Что их объединило? Несовместимая группа. В этом их слабость. Возбуждение Адрика спало. Он смотрел на Скайтейла сквозь окружавший его оранжевый газ. Какой заговор держал в резерве лицевой танцор, чтобы спастись самому? Действия тлейлаксу невозможно предсказать. Дурной знак. Что-то в голосе и действиях посла Союза подсказало Скайтейлу, что навигатор боится Алии больше, чем самого Императора. Эта неожиданная мысль вспыхнула на окраине сознания. Беспокойная мысль. Неужели они проглядели что-то важное, связанное с сестрой Пола? Будет ли гхола достаточно надежным оружием, чтобы погубить их обоих?

— Вы знаете, что говорят об Алии? — спросил, испытывая Адрика, Скайтейл.

— Что вы имеете в виду? — человек-рыба снова пришел в возбужденное состояние.

— Никогда еще у философии и культуры не было такой покровительницы, сказал Скайтейл. — В ней соединяются обаяние молодости и красота…

— Что за болтовня насчет обаяния и красоты? — возразил Адрик. — Мы уничтожим обоих Атридесов. Культура! Они уничтожают культуру, чтобы править. Красота! Красота способствует порабощению. Они создают образованное невежество — это легче всего. Они ничего не оставляют на волю случая. Они знают только одно — ковать цепи, порабощать. Но рабы рано или поздно восстают.

— Сестра может выйти замуж и произвести потомство, — сказал Скайтейл. — Почему вы говорите о сестре? — спросил Адрик.

— Император может выбрать для нее мужа, — ответил Скайтейл.

— Пусть выбирает. Уже пора.

— Даже вы не можете предвидеть следующий ход, — предупредил Скайтейл. Вы не создатель… также, как и Атридесы. Не нужно переоценивать свои возможности.

— Мы не болтаем языком о созидании, — возразил Адриан. — Мы не чернь, пытающаяся сделать из Муад Диба мессию. Что за вздор? Почему вы поднимаете такие вопросы?

— Эта планета… — ответил Скайтейл. — Это она рождает вопросы.

— Планеты не разговаривают!

— Эта говорит.

— А?

— Она говорит о созидании. Ветер дует по ночам и наносит песок — это и есть созидание.

— Ветер наносит песок…

— Когда просыпаешься поутру, первые солнечные лучи показывают тебе новый мир — чистый, ждущий твоих следов. «Песок без следов? — задумался Адрик. — Созидание?» Он чувствовал, как его охватывает беспокойство: стенки бака, окружающая комната — все сжималось вокруг, душило его.