Сергей Колесников: Гнев Угрюма

— Вы так милы Дмитрий Львович. Как сейчас в наше время не хватает настоящего мужчины способного заступиться за даму, — проворковала она мужчине и, сменив тон с мягкого на резкий скомандовала Рамилю: — Я прощаю тебя старик. Принеси мне еще один банан, — тут она сделала паузу и многозначительно посмотрела на Рамиля — надеюсь, в вашей дыре есть бананы. А моей дочери чего-нибудь легкого, низкокалорийного. Но только не дорогого! Я женщина бедная, денег у меня мало, а помочь некому. — Последние слова она адресовала сидящему рядом Дмитрию Львовичу. Он продолжал успокаивающе поглаживать ее руку. Рамиль гневно посмотрел на женщину. Хотел, было ей что-то сказать, но сдержавшись, развернулся и прошел к девочке. Настя за время криков мачехи медленно сползла на краешек стула под стол. Так, что осталось видна только ее светлая макушка. Николай Иванович укоризненно покачал головой. Достал из кармана брюк сигареты и закурил. Сквозь дымку от сигарет он смотрел, как Рамиль тихо о чем-то разговаривает с девочкой. Вид у девочки был виноватый, будто это она только что кричала, а не ее мачеха. Она закивала головой, видимо отказываясь от завтрака. Рамиль присел с ней рядом. Он нежно, с улыбкой посмотрел на девочку и что-то сказал. Она закивала головой и Рамиль довольный собой, что смог договориться с девочкой, поспешил на кухню сказать Маргарите новый заказ. Проходя мимо друга, он шепнул ему так, чтобы не услышала мать девочки: — «хочет пироженку». Николай Иванович в ответ улыбнулся и посмотрел на мать. Та была увлечена беседой и ни на кого не обращала внимание. Николай Иванович выпустил сигаретный дым изо рта и задумчиво стал наблюдать за тем, как дым причудливо по спирали уходит вверх. Его наблюдения прервал ворвавшийся в гостиную, через раскрытую входную дверь, холодный ветер со снегом. В холл гостиницы зашел крепкого телосложения мужчина, одетый в спортивный костюм. На вид ему можно было дать лет двадцать восемь. Звали его Константин. В руках он держал лыжи и лыжные палки. Подойдя к бару, он прислонил все свое лыжное снаряжение к стойке и принялся отряхиваться от снега. Увидев вышедшего с кухни Рамиля, спортсмен бодрым голосом громко произнес:

— Хозяин, там «канатка» еле движется. Замело ее всю к чертовой матери! Как к склону подъезжаешь, так вагончик встать толком на платформу не может. Приходиться выпрыгивать. Снегу намело немерено. Рамиль внимательно выслушав, повернулся к кухне и крикнул:

— Марат! Иди сюда! Николай Иванович с интересом рассматривал единственного человека в гостинице, который катался с горы каждый день. Спортивная куртка плотно облегала атлетическое тело парня, выделяя накаченные трицепсы и широкие плечи. Мужчина закончил стряхивать с себя снег и внимательно оглядел гостиную. Его взгляд на секунду задержался на Дмитрии Львовиче, затем переместился на писателя. Их взгляды пересеклись всего на секунду, но этого времени Николай Ивановичу было предостаточно, чтобы понять, что тот из себя представляет. Человек, который пишет книги о взаимоотношениях людей, мгновенно уловил, что за веселостью и задорностью спортсмена скрывается холодный рассудок и тонкая расчетливость. И что приехал парень сюда не просто с горок покататься, а с каким-то скрытым замыслом.

— Хозяин, одну рюмку коньяка и дольку лимона, — попросил парень у Рамиля. Тот кивнул головой и налил парню спиртного и подал на блюдечке порезанный лимон.

— Больше кататься не будете? — глядя на полную рюмку, поинтересовался Николай Иванович.

— Нет, — ответил Константин и залпом осушил рюмку. Затем положил в рот дольку лимона и, немного искривившись, довольно ухнул. — Ух! Хорошо! Отец налей еще!

Затем парень опять обратился к Николаю Ивановичу: — Шибко уж метет. Хотя всего полтора часа назад, было спокойнее. Ветер стал сильнее. Пока катился с горы, пару раз мог себе ноги переломать. На трассе в нескольких местах снег засыпал сосенки. Когда катишься, то не успеваешь их заметить, чтобы объехать. Вон об сук штанину порвал. — Константин указал на порванную штанину на левой ноге и замахнул еще одну рюмку коньяка. Николай Иванович сочувственно покачал головой.

— Да уж уральская погода самая не предсказуемая. С утра может идти снег, днем все растаять, а вечером опять все завалить, — философски произнес писатель. Мужчины одновременно в знак согласия кивнули головой, а затем, так же синхронно, переместили свои взоры на вышедшего с кухни молодого парня лет восемнадцати. Это был Марат, второй помощник Рамиля. Он приветливо улыбнулся посетителям и вопросительно посмотрел на Рамиля. Рамиль подошел к помощнику и стал ему давать указания. Говорил Рамиль медленно, произнося слова так, чтобы парень мог видеть его губы. Марат был глухим от рождения. Родители его бросили. Он воспитывался в интернате для детей со слабо развитой психикой, проще говоря, умственно отсталых. Но, не смотря на свой низкий интеллект, парень был сообразительным и очень добрым. Он доверчиво относился к людям, чем не раз пользовались плохие люди. Рамиль взял его к себе в помощники два года назад и не прогадал. Парень стал его вторыми руками.