Сергей Лукьяненко - Осенние визиты

ДВОЕ ГОТОВЫ…

Илья привстал, соображая, стоит ли подойти к телам и проверить. У охранника, загрызенного собакой, бронежилета не было. Но если эти двое не пренебрегли…

Что-то шевельнулось в груди, тревожно и предостерегающе. Илья бросился вперед, и пули пронеслись за спиной. Спасибо, Тьма… Он обернулся, и длинной, истеричной очередью расстрелял еще одного охранника. На этот раз он увидел кровь, и понял, что охрана сделала ставку не на бронежилеты, а на подвижность.

ТРЕТИЙ ГОТОВ… И ТОТ, КОТОРОГО СОБАКА… ЧЕТВЕРО ОХРАННИКОВ УБИТЫ. СКОЛЬКО ЖЕ ИХ ВСЕГО?

Визирь подошел к окну мелкими, семенящими шажками. Прижался к стеклу, быстро огляделся, отступил, дергая витой шнур. На окно упали тяжелые шторы.

– Трое готовы, – сказал он Зарову.

– Трое нападавших?

– Нет, охранники, – Хайретдинов криво улыбнулся: – Как лучше сказать

– «недооценка противника», или «переоценка себя»?

– Лучше всего сказать – «самоуверенность», – Ярослав дурацкий газовый пистолет, попросил: – Дайте мне оружие, Визирь.

– Нет у меня больше оружия! – Визирь дернулся, нацелился на открывшуюся дверь. Но это был Шедченко с массивным пистолетом в руках: – Коля, они уже возле дома! Мы потеряли троих!

Полковник кивнул:

– Ты вызвал помощь?

– Это дело охраны!

– Проверь! Обложился телефонами, так хоть «ноль два» набери!

– Я знаю более лучшие номера, – Визирь послушно взял трубку. – Дерьмо у нас, а не охрана…

– Не я ее подбирал, – Шедченко выглянул в коридор, коротко кивнул Зарову. – Пошли, литератор!

Что-то было неладно у самого дома. Семен слышал пистолетные выстрелы, потом – автоматную скороговорку.

Те трое, что дежурили у дома, были вооружены лишь пистолетами.

– Ринат, я вернусь…

Татарин кивнул, собираясь идти следом.

– Подожди. Проверь, откуда он пришел. Если за забором машина – уничтожь, пробей шины.

– Зачем?

Он мыслил категориями охранника, а не убийцы. Его еще не касалась Власть, объясняя, что следует делать. Надо не просто отбить нападение, надо уничтожить врага, не дать ему уйти.

– Выполняй! – гаркнул Семен. Отсвет той силы, что направил на него Визирь, жил в душе, и Ринат вздрогнул, кивая.

Семен побежал к даче. Он не строил иллюзий, он видел киллера в бою. Трое салаг, которые дежурили у дома, уже мертвы.

Если он промедлит, если ошибется – Визирь погибнет.

А значит – вся жизнь потеряет смысл.

– Работает, – сказала Мария, когда раздались выстрелы. – Работает…

В ее голосе было удовлетворение. Удастся ли Карамазову уничтожить охрану и прикончить врагов? Неважно. В любом случае это нападение скует Визиря по рукам и ногам. Он станет тем, кем должен быть – коррумпированным политиком под бдительным присмотром спецслужб. Пусть попробует продолжить охоту, когда каждый шаг его будет на виду.

– Сестра…

Она посмотрела на Анну. И что ей неймется? Глупая, глупая девочка.

– Мария, он убивает…

– Он убивает врагов.

– Мария, разве этому ты учила? – голос девушки дрожал. – Вспомни, ты несла прощение… милосердие. Ради жизни своей не проливала чужой крови…

– Это было ошибкой, – отрезала Мария. – Неудачей. Нельзя принести Добро – не уничтожив Зла. Не стерев его в прах. Мир впереди, свет и добро! Ради него – все допустимо.

Анна всхлипнула, протянула руку, хватаясь за Марию.

– Не говори так, прошу! Это не твои слова!

– Почему же?

– Нет добра на крови…

– Ошибаешься! – Мария тряхнула девушку, заглянула в глаза. Придется давить. Придется дать ей Свет, от которого та отворачивается… – Всегда жизнь росла из крови. В муках, в страданиях – появлялась ты на свет! С болью узнавала – разницу между добром и злом! Я подарила вам эту власть – отличать добро от зла! Я дала вам право – сражаться за добро!

Анна отшатнулась. Вырвалась из ее рук с неожиданной силой.

– Ты… ты…

– Да, я! – она кричала, забыв об осторожности, уже понимая, что сказала слишком много. – Я дала вам главное – Добро! Моя ли вина, что нет Добра без Зла? За что бы вы сражались, невинные и чистые, говорящие звери райских садов?

Мария засмеялась. Как чудовищны ее слова для Анны. Как тяжко ей будет принять – Истинное Добро.

– Тысячелетия, века, годы… – она шла к Анне, и послушный пес вился у ног, жалобно заглядывая в глаза. – Как научить Добру – не зная Зла? Что стоят заповеди – без греха? Главное, самое главное дала я вам – разницу между ними! Мало? Быть безгрешным – мечта дураков! Умные – грешат во имя Добра! Во имя мое!