Эйв Дэвидсон: Истоки Нила

Таким образом, уплетая рубец с луком. Боб слушал, как Стюарт рассказывает в высшей степени удивительное предание сквозь своего рода барьер из пережевываемой бараньей котлеты. В каждом поколении, сказал Стюарт, появлялись вершители моды, третейские судьи стиля. Петроний при дворе Нерона. Франт Брюммель в Англии в эпоху Регентства. Начиная с какого-то момента в прошлом и в настоящее время все знают о парижских дизайнерах и об их влиянии. А в области литературы («Ах-ах!» — пробормотал Боб, мрачно разглядывая собственную вилку с тушеным бычьим рубцом), в области литературы, сказал Стюарт, поспешно глотая для большей четкости, всем нам известно, какое воздействие может оказать на творчество даже совершенно неизвестного писателя рецензия на первой странице «Санди таймз», в литературном разделе, написанная любым из носителей некоторых определенных имен.

— Она вознесет его к высотам славы и богатства со скоростью света, сказал Стюарт.

— Переходите к сути. — Но теперь Стюарт пережевывал кусок зажаренной на решетке баранины, и ему удалось лишь издать какое-то бульканье, махнуть вилкой и вскинуть брови. Энхалт оторвался от унылого процесса низведения утки до массы волокон с апельсиновым привкусом и повернулся, словно затем, чтобы извлечь слова изо рта Стюарта, набитого бараниной.

— Суть, м-р Розен, заключается в том, что бедный старик Мартенс за прошедшие годы исходил Мэдисон авеню вдоль и поперек, утверждая, будто открыл способ предугадывания течений и стилей в моде, но никто ему не поверил. Честно говоря, я не поверил. А теперь верю. И вот что заставило меня изменить свое отношение. Когда я позавчера узнал о его столь неожиданной смерти, у меня возникло ощущение, будто у меня есть что-то из его бумаг, он оставил их мне, чтобы я сразу просмотрел, а я их взял просто, чтобы от него отделаться. И, да, пожалуй, я почувствовал за собой некоторую вину и, несомненно, несколько огорчился, и поэтому я попросил секретаршу принести их. Ну, вы же понимаете, у работников Дж. Оскара Резерфорда, как и в Природе, ничто бесследно не исчезает… — Филлипс Энхалт улыбнулся своей несколько застенчивой, довольно милой и слегка растерянной улыбкой. — Так что она принесла мне бумаги, и я на них взглянул… Я… — Он приумолк, заколебался в поисках mot jusfe [14] подходящего слова (франц.) .

Стюарт сделал мастерский глоток и кинулся на амбразуру с палашом шотландских горцев в руке. «Он остолбенел!»

Изумился, внес поправку Энхалт. Он изумился.

В конверте, адресованном Питеру Мартенсу, со штампом 10 ноября 1945 года лежала цветная фотография молодого человека в многоцветном жилете.

— Только, знаете ли, м-р Розен, в 1945 году никто не носил многоцветных жилетов. Они появились лишь несколько лет спустя. Откуда же Мартенс узнал , что они войдут в моду? Еще там был снимок молодого человека в костюме цвета сажи и в розовой рубашке. В сорок пятом году никто таких ансамблей не носил… Видите ли, я сверился с регистрационным списком: пожилой джентльмен оставил мне эти бумаги в декабре того года. Должен со стыдом признать, что я попросил секретаршу его как-нибудь спровадить, если он опять придет… Но вы только подумайте; многоцветные жилеты, костюмы цвета сажи, розовые рубашки в 1945 году. — Он подавленно размышлял. Боб спросил, не нашлось ли в конверте чего-нибудь насчет серых фланелевых костюмов, и на лице Энхалта возникла слабая мимолетная улыбка.

— Ах, Боб, да Боб же, — Стюарт поджал губы в знак легкого (и жирного) упрека. — Вы, похоже, так и не поняли, что это СЕРЬЕЗНО.

— И вправду серьезно, — сказал Ф.Энхалт. — Стоило мне сообщить об этом Мэку, так знаете, что он сказал, Стю? Он сказал: «Фил, не жалейте лошадей». И они степенно закивали, словно небеса ниспослали им мудрость.

Боб спросил: «Кто такой Мэк?»

Изумленные взгляды. Мэк, сказали ему, причем собеседники излагали это в тандеме и au pair [15] на пару, на равных (франц.) , это Роберт Р.Мэк Йан, глава счастливой корпорационной семьи Дж. Оскара Резерфорда.

— Разумеется, Фил, — заметил Стюарт, ловко управляясь с печеной картошкой, — я не стану спрашивать, почему вы связались со мной только сегодня утром. Если бы речь шла о какой-нибудь другой компании, я мог бы заподозрить, что они, вероятно, пытаются прикинуть, не удастся ли им самим что-нибудь обнаружить, чтобы не пришлось делиться куском пирога с этим вот нашим юношей, который, во всяком случае, является, так сказать, наперсником и моральным наследником старика. (Услышав такие эпитеты. Боб вытаращил глаза, ничего не сказал. Пусть все идет своим ходом, пока можно, подумал он.) Но не в отношении компании Резерфорда. Она слишком велика, слишком этична для подобного. — Энхалт не ответил.