Аврам Дэвидсон - Рорк!

— Все выходит из строя. Запасных частей нет. Надо чистить, чинить. Нельзя, чтобы они были неисправны.

— Вы заботитесь о них. Но для чего?

Пожатие плечами.

— Не мое дело. Может, на случай крайней необходимости… Моя работа содержать в готовности эти машины. Не моя работа — рисковать ими. Выращивать краснокрылку? Я никогда об этом не слышал. Для этого нельзя использовать скиммеры. Нет.

Нет.

Нет.

Нет.

— Мой дорогой мальчик. — Командир Станции хихикнул. Смотрел, улыбаясь, на Ломара, ожидая, что тот в ответ тоже хихикнет или хотя бы улыбнется. Его ожидания не оправдались. Полное лицо командира слегка помрачнело, потом приобрело обычное добродушное выражение. Он помахал руками и прочистил горло. — Вы просите меня делать то, чего я никогда не делал раньше. Никто не делала этого раньше.

— Но это можно сделать. Однажды это уже сделали — выращивали краснокрылку, перед первой войной…

Нет, нет, нет. Тьфу ты! Не это имел в виду командир. Он вообще ничего не имел в виду.

— Нарушение обычного, — сказал он, по-прежнему жестикулируя. Изменение. Рыскать вокруг и изменять привычное. Мы не можем действовать тираническим образом. И все знают свои обязанности. Никто не вмешивается. Дело Релдона — торговля. Он ею занимается. Слишком много пьет, да, я с вами согласен, — хихиканье, — но мы здесь либерально настроены. У тела есть свои потребности, нельзя заковывать его в кандалы. Нет . Главное он делает свою работу. И Мантон, старина Мантон, имеет свои обязанности. Моторы. Двигатели. Сдержит их в исправности и в полной готовности. Мне нужен скиммер — «Мантон, мой скиммер». Смотришь — вот и мой скиммер. И говорить не о чем. Ну… Разве могу я носиться повсюду, вмешиваться, требовать того, чего не было раньше? Нет, конечно, нет. Точно так же в резиденции. Я не могу отправиться на кухню и говорить своим токам: «Парни, жарьте так, тушите так»… Они знают, как это нужно делать. И они делают. Они все для меня сделают, умрут. Только скажи им: «Умри!» — и все. Я лишь скажу, и они…

— Сэр.

— …Перевернутся и упадут мертвыми.

— Сэр !

— Вы Эдран Ломар. Повышаете свой голос. О да, вы это делаете. Я человек с широкими взглядами. Я терпим. Однажды жена некого человека пришла ко мне в кабинет без приглашения, и знаете, что она сделала? Она упала на колени и молилась за меня! О, скажу вам, я не знал, куда мне смотреть. Но я выслушал ее. Да. Но всему есть предел. У вас временный ранг семь. Но мне не нужно вам напоминать, что меня не остановит ваш ранг. Я здесь командир… И, пожалуйста, малыш, пожалуйста, не повышайте свой голос на меня. Ты так хрипишь, делая это.

— Теперь что мы можем сделать… — Тан Карло Харб поднял брови и потрогал нижнюю губу кончиком толстого языка. — Я всегда готов вас слушать. Приходите вечером в резиденцию. Мы поужинаем, выпьем. У меня есть ликеры и тюки других деликатесов, что доставляются на Ку-кораблях. Никто нас не потревожит. Эти бездельники токи уберутся и оставят нас одних. И мы поговорим. И вас буду слушать.

Он встал, улыбнулся, похлопал Ломара по плечу, обнял его за талию и повел к двери.

— Итак, вечером в десять? — спросил он.

— Вечером в десять, — согласился удрученный Ломар. И разговор и слушание, он был уверен, не дадут ему ничего. Командир вряд ли захочет что-то предпринять. И Ломар чувствовал, что в его теперешнем состоянии он и не будет стараться его убедить.

Снаружи, на широкой лестнице-улице, обрамленной огромными деревьями, которые здесь, казалось, росли лучше, чем на родине, старый ток с бидоном на голове заунывным голосом предлагал морских квирков. Цветущие лозы обвивались вокруг деревьев, их гроздья испускали облака жемчужной пыльцы, когда их покачивал бриз. Жены станционных чиновников болтали друг с другом, слуги несли за ними корзины с дикими и домашними продуктами, продаваемые на так называемом «базаре», поскольку токам не хватало энергии разносить продукты по улицам. Много было и мужчин в мундирах — обязанности их были так необременительны, что принималось любое объяснение отсутствия — от необходимости позавтракать до посещения другого чиновника.

Перед ним с улыбкой остановилась дочь второго офицера Станции Арлана.

Это была вторая или третья их встреча после первого знакомства в доме ее родителей. Сейчас она настолько отличалась от той девушки из первой их встречи, как будто то была смутно уменьшенная черно-белая фотография. Он так и не знал, что ее заставило в тот первый вечер уйти из-за стола.