Валентин Юрьев - Отбросы

— Вторая группа, Эйрик, на всякий случай держите резаки наготове, может быть, придётся быстро обрезать провода и удирать, если вас заметят.

— Понял.

Всё то он понял…… Умный какой.

А я вот глупый! Не пойму, что они там делают, у Глаза? Сначала остановились, а теперь шныряют взад — вперед, с какой-то знакомой периодичностью….. Руками — ногами болтают, как куколки на ниточках…. Бог мой, да они сеть собирают! На сувениры, что ли?

— Кэп, глянь, они сеть собирают!

— Точно, Мори! А я-то не пойму, чего мечутся. Пусть собирают! Поль, это седьмой, попробуйте отстроить изображение на наружной видео, а то мотается…..Хотя бы зону выходного шлюза.

Ворчун наш всё видит, но спокоен и это спокойствие приятно… Через несколько минут изображение перестаёт крутиться вместе с телом, на котором висит камера, это Кришна занялся тем, для чего его сюда и притащили, анализом изображений, я думаю, он просто тупо вычислил период вращения и рисует картинку из одной и той же точки пространства.

Никого около шлюза не видно. Ни почётного караула тебе! Никаких дежурных и проверяющих. И оркестра не слышно! Чувствуя себя подростком, стоящим на атасе при очистке чужого сада, я разрешаю второй группе забраться за яблоками, то есть в главный отражатель. Теперь их чёрные балахоны внутри гигантской полусферы ярко виднеются на фоне металла и мальчикам на всякий случай приходится забиваться в тень, которая ползёт синхронно с вращением корабля. Зато их совсем не видно со стороны выходных шлюзов. А телекамер в отражателе никакой дурак не догадался бы наставить. Значит, можно работать.

Начинается второй этап блокировки.

Страшно

Обход станции, завтрак, Второй Круг, Первый круг, обход Тюрьмы, тренажеры, обед. Война войной, а обычные дела никуда не денешь. И Спрут не позволит.

Идёт Седьмой Круг.

Все мы устали, последние дни невероятно напряжены и сливаются в одно пёстрое пятно, даже спят сейчас многие не в боксах, а на местах дежурства, кто в пультовой, кто в шлюзовой камере. Я подвожу итоги:

— Блокировка закончена. Приёмная камера готова. Станция подведена на расстояние менее километра к кораблю.

Я говорю тихо, да почти никто меня и не слушает, потому что об этом все здесь присутствующие хорошо знают. Мы все дышим одним и тем же, достаточно услышать полслова, чтобы знать, чем закончится фраза.

— Теперь надо принять решение о демаскировке.

И это все знают. Отдано столько сил, фантазии, творчества и мужества, но пока что мы прячемся, как гной в нарыве, отчасти во вред себе, отчасти для сохранения себя.

Вчера обе группы вернулись живыми и достойны памятника в бронзе, только не надо нам памятников, не до этого сейчас. И бронзы маловато. А потом всё забудется, сколько уже в истории безымянных героев так и остались неизвестными.

Открыться страшно. Страшно получить в лоб удар увесистым военным кулаком. Но ждать дальше бессмысленно, враг может понять нашу игру, может провести проверки и увидеть, что его лишили и оружия и двигателей, то есть его главных преимуществ и тогда его реакция непредсказуема.

Как на фронте, когда всё готово к атаке, надо выйти из окопа. И идти. Иначе враг сам перейдёт в наступление.

Страшно!

Но на фронте есть командир, один решающий, кому идти на смерть. А мы — едины, мы сами себе и командиры и сами то мясо, которое враг будет расстреливать. Как решиться? Голосовать? Но кому отдать право голоса? Военных среди нас нет, охрана не в счёт, там нет солдат, точнее, не так, они все солдаты, но пока перед ними не поставлена свыше задача, они ее не смогут решить. Хорошо хоть чётко содержат себя и полосатиков на казарменном положении.

Женщины будут склонны подольше сидеть в темноте, но в безопасности. Дети…..Не имеют права голоса. За детей страшно!

Хорошо в кино, там главный супер-герой в последнюю секунду перед гибелью решительно делает ужасный прыжок, срывается, цепляется одним пальцем за выступ скалы, рыча подтягивается на этом пальце и побеждает врага. Я всегда не понимал этого. А если бы не уцепился? А если бы последняя секунда произошла минутой раньше? Тогда кино было бы без всякого хэппи энда, то есть его не смогло бы быть.

А в жизни признаки жанра не влияют на исход событий и если герой недооценит опасность, он разобьётся. И всё. Поэтому в ней всё проще и менее романтично. Супер-герой попросту не прыгнет, умножив степень опасности на фактор риска, а предпочтёт искать более надёжные решения.

Каждый в жизни испытал страх первого шага. Их набирается много, этих первых шагов, но, как оказывается, они никогда не кончаются. Все знают, что легко прыгнуть в длину на три метра, находясь на земле, но на высоте трехэтажного дома всё тело сковывается жутким страхом и даже метр перепрыгнуть нелегко, я это много раз испытал в горах, где расщелины бывают глубиной с небоскрёб.