Валентин Юрьев - Отбросы

Красочно и нагло раскидало взрывом трупы смертников и охранников и оставалось только тихонько умертвить жителей Ковчега и привезти наши тела на Землю для качественного перемешивания так, чтобы лица жертв остались узнаваемыми. А сверху приправить всё это блюдо телами китайских террористов, якобы совершивших эту гнусную провокацию и уже хранившиеся в специальных холодильниках в китайской военной форме.

А потом пригласить репортёров. Кушать.

В политическую мясорубку легко закидывались души своих сограждан, среди которых были не только уроды, которых не жалко, но и честные служаки, женщины и известные учёные, которые своей смертью должны были послужить национальным интересам.

Болтаясь вверху и находясь в полном неведении, наши тела уже были предназначены в жертву. Нас спас случай, провидение, везение, густо умноженные на фактор человеческого любопытства и упрямства.

В ту далекую ночь Спрут ничего не сумел сделать, так как у него в памяти уже сидела блокирующая программа, он клацнул как затворами электромагнитами клапанов, которые должны были задушить людей, а потом изменил пароли и отключился от Земли навсегда.

Теперь роль наземной службы начал выполнять сам Поль, который запустил заранее подготовленную программу и Ковчег двинулся подальше от Земли, став невидимым, ощетинившись шкурой локационной защиты, превратив нас в вечных странников, изгоев, врагов всех Родин нашего многонационального Летучего Голландца.

С тех пор мы все время летаем, оторванные от цивилизации, от мира, от человечества. Эту тревогу никогда не забыть. Никто, поначалу, кроме хакеров не понял ее значения. Впоследствии этот день по-разному назывался в разных углах нашей летучей могилы: и жестким непередаваемым матом в среде русских и "днем икс, игрек и зет" в более интеллигентных слоях, и "днем освобождения" среди шутников, но больше всего прижился термин "День развода".

Честно говоря, оглядываясь на несколько лет назад, я счастлив, даже горд, что мне доверили эту тайну.

В эту ночь от человечества убежал не один жулик и бандит, а смылась целая тюрьма, превратившаяся во вторую планету в солнечной системе, на которой существовала разумная жизнь.

И вот теперь неизвестный корабль явно военного назначения приближался именно к нам, не подавая никаких сигналов, но следуя за нашими попытками изменить траекторию.

Собака — волкодав? Убийца? Или тоже беглец?

Ранние коммунистические представления о том, что в мире живут разнообразные наши братья по разуму и, независимо от количества щупальцев на ушах у нас наладится творческий созидательный контакт, мне кажутся, мягко говоря, наивными.

Аналогично этому, было бы по меньшей мере наивным верить в то, что военный, идущий в твою сторону с оружием в руках, может оказаться другом.

Тюрьма

После Первого Круга я двигаюсь дальше, отмечая про себя, что сегодня Эйрик прав, даже среди свободных что-то не так, гораздо больше вопросительных и чего-то ожидающих взглядов сопровождают моё перемещение. Что ж, люди должны переживать, волноваться за своё будущее, лишь бы не было паники.

Неожиданно я ловлю себя на мысли о том, как дорог мне этот дом, в котором худо ли бедно, прошло больше двадцати лет интересной жизни. Мысль об этом и о своем возрасте, как всегда ужасает, но я прогоняю её. На Земле я бы столько не прожил. А в космосе совершенно неожиданно обнаружилось, что организм омолаживается, восстанавливая даже некоторые потерянные функции.

Если бы это открытие могло быть опубликовано на Земле, наша летучая клиника была бы раздавлена телами страждущих, желающих излечения и вечной жизни. Но секретность нас спасла от такого разорения.

Зато у многих старожилов стали обнаруживаться то волосы, проросшие на лысине, то вновь обретенная способность стать отцом, утерянная на Земле. Не знаю, какие недостатки пропали в моём организме, зубы как были плохими, так и исчезли совсем, но остальные органы функционировали прекрасно, тем более, что я старался не пропускать ни одного сеанса в тренажёрном зале. А главное, нормально работала голова и старческие маразмы с мочеиспусканием под себя пока что прошли стороной. Ну а боль в спине и прочие мелкие гадости я уж как нибудь…

Приближаюсь к тюрьме.

Это один из жилых отсеков, рассредоточенных по периметру Малого Кольца. Военные предполагали, что в случае прямого нападения должна как можно дольше сохраняться боеспособность станции, поэтому жилых помещений несколько сотен и они распределены равномерно на большом расстоянии друг от друга, так, чтобы не попасть в них одним выстрелом.