Валентин Юрьев - Отбросы

Возможен был и вариант, что оба решения могут применяться одновременно.

Технари из группы взяли на заметку все странные приборы, напоминающие взрывные устройства, прощупали все кабели и радиоуправляемые коробочки.

И нашли. Нашли места, где раньше стояли коробочки, но самих взрывных устройств не обнаружили. Их, оказывается, сняли при демонтаже станции, так как это было хоть и сомнительное, но все же оружие. Остались только кабели да дырки с резьбой.

Нашли и другое. Несколько незаметных клапанов непонятного назначения стояли на жизненно важных распеределителях системы очистки воздуха и при их срабатывании станция не пострадала бы, но превратилась бы в летающую могилу.

Эти клапаны под видом ремонта были заменены на имитаторы, которые сработать никак не могли, зато посылали сигнал о своей благонадёжности.

Обделались наши убийцы, ох, обделались! Сколько лет пытаюсь представить лицо того умника, который послал нас в Тартар. А оттуда ему — фига летит! Эх, и врезать бы ему мегабайт на сто в самое рыло, чтобы носище в помидор превратить, но и без его крови так приятно видеть эту рожу, читающую скромную фразу "Program aborted". Прямо снится мне она.

Столько лет и не жалко ни одного. Никогда на Земле нам бы не дали работать на такой системе. Зато теперь мы всю подноготную нашего Первого знаем и он уже послушный стал, как собачка домашняя, хотя, конечно, и него закидоны есть, слишком уж обширная программа в его памяти забита, тронешь маленькую мелочь, как ниточку а на конце той ниточки — человеки, жизни.

Да ладно бы, просто было менять, а то есть места с жесткой прошивкой, не сотрёшь, не заменишь, пока не выключишь совсем, а это всё равно, что погасить Солнце на секундочку.

И всё равно мы молодцы!

Ёлки кленовые! Теперь вот снова здор'ово! Какого чёрта? Кому мы мешаем?

ДЕНЬ РАЗВОДА

Чужой — всегда и во все времена, во всём мире представлял опасность.

Чужой в поле — значит, зажигай сигнальные костры, посылай гонцов к князю, собирай лошадей с дальних пастбищ, надевай кольчугу и вари побольше смолы, да кипятка. Столетия несчастий приучили племя людей всегда быть готовыми к худшему. Поэтому чужой планетолёт заставил бы насторожиться любую команду.

А у нас и вообще случай особый. Мало того, что брюхо станции наполовину набито человеческими нечистотами, мы все здесь сами поневоле и флибустьеры, и беглецы, и изменники и отверженные.

Земля давно уже отвергла нас и отрыгнула, как кусок отравленной пищи. Точнее, она пыталась убить ненужный ей орган, который, узнав об этом тихо смылся восвояси. А теперь сюда что-то движется и разум подсказывает, что надо бояться. И готовиться к битве.

Для меня эта история началась в третий год пребывания на станции. То ли от того, что я проявлял любопытство и совал нос во все дыры нашего бытия, то ли от моего явного либерализма, то ли от фанатичной влюбленности в гигантский компьютер, который тогда не был еще Спрутом, а был просто управляющим арифмометром с бешеной памятью, я был благосклонно принят в маленькую религиозную секту под названием хакеры.

Нет, конечно же они состояли в персонале станции и назывались дежурные программисты. Были и другие программисты, относящиеся к свободным ученым, использовавшим громадный потенциал Спрута для своих научных потребностей.

Но где вы видели программиста, не желавшего стать хакером? А у этих талантливых ребят во власти было все: компьютер, который не снился никому на Земле, снабжение на фантастическом уровне, работа, зарплата, почет и тайная мистическая слава. А главное — они все были страшно молоды.

Я ворвался в их мир неожиданно, со своей страстью к компьютеризации всего живого и механического и, хотя и делал это на дилетантском уровне, но имея высокий статус начальника, помог получить такую технику, что на её запах к нам потянулись асы программирования. Я как связующая нить между высшим руководством, ничего в наших нуждах не понимавшим, и фанатиками из потустороннего виртуального мира оказался в нужном месте в нужное время.

Молодые программисты научили Спрута разговаривать, причём достаточно осмысленно. До этого он мог только характерным машинным голосом произносить куски заранее написанных текстов сообщений, объявлений, приказов, смешно коверкая неправильные окончания слов. Причем, только по Инструкции.

Специальный шикарный лингофонный кабинет на несколько мест позволил обучить его произносить фразы на разных языках и сразу же превращать их в написанный текст на любом языке, хотя базовым конечно же, был английский. А позже он уже умел не только читать, но и сам составлять тексты и стал незаменимым тысячеротым собеседником.