Елена Грушко - Венки Обимура

Дрогнула, всплеснулась вода в Обимуре, сменилось видение пред взором Изгнанника.

Явились ему теперь каменные башни, тяжелые стены, сверкающие металлические кубы величиной с большой дом, сплетенья труб — и высоко поднявшиеся столбы, испускающие в небо черные облака. Видел Изгнанник на месте парка и совхоза сумятицу новых улиц в бетонных коробках домов. Видел утреннюю торопливую толпу, и своры автобусов, и цепи вагонов и цистерн, ползущих в разные стороны. В чахлых клумбах торчали плакаты, на них были нарисованы непреклонные мужчины, широкоплечие женщины и закаменевшие в улыбках дети.

На месте опытного поля рассмотрел он каскад прудов — точнее сказать, небрежно вырытых ям, в которых будто бы очищалась вода до того, как попадет она обратно в Обимур, откуда завод забирал ее живой и свежей. Изменился и Обимур: светлое зеркало его потемнело, поблекла зелень прибрежных чащ; серые пыльные воробьи населили их — воробьи, которым все хорошо, которые все прощают людям… И возникло пред Изгнанником твердое лицо Дубова, и блеск его неподвижных глаз, который соперничал с блеском золотистого кружочка на груди пиджака. Гремели цифры, будто залпы салюта. Букеты оранжерейных цветов чахли под еще живым солнцем.

А потом увидел Изгнанник тех же людей, но радость на их лицах сменилась растерянностью, потому что замолчали машины, задохнулись цеха. И поплыло, задрожало отражение завода в вечном зеркале Обимура, и на месте цехов и труб прошли мощные трактора, заново перепахивая омертвелую землю, в надежде, что простит она…

Изгнанник очнулся. Душа его стояла рядом и смотрела ему в лицо. Тень его затаилась в тени тополей. Следы прижались к земле. Жалобы приникли к листьям, словно роса. Злоба шмыгнула в гнилое дупло, чтобы не возвращаться оттуда.

Сердце заколотилось. Изгнанник простер руки к реке. Он шевелил пальцами — и чувствовал шевеление легкого ветерка, который начинал покачивать обимурские волны. Все сильней и сильней. Еще и еще. Вот сейчас венки взовьются в воздух — и вернет Изгнанник травы на их поле. И опустеет река.

— Купала на Ивана!..

Не звезды ли вплелись в венки? Не солнце ли пробилось сквозь ночь и распалило взоры? Или это жар купальского костра разогрел, раззадорил сердца?

Очарованно смотрел Изгнанник на это огневое веселье — и чувствовал, что нет в нем сил прекратить эту радость.

«Да ладно! Пойте! Эту ночь вы запомните. Запомните надолго! Новая сказка родится — сказка о венках Обимура. А я… у меня ведь оставалось еще одно превращение. Вот и пригодилось!»

Медленно, медленно опустились травы в разворошенную землю. Неисчислимо зеленых, целебных стеблей, листьев, цветов! Земля прильнула к корням. «Вы вернулись, дети мои?»

«Расступись ты, Мать-Сыра Земля! Расступись, родимая, открой мне двери в твои палаты вековечные!»

Изгнанник слушал голоса Земли и людей. Удивительно: сейчас, раскинувшись травами, он ощущал себя ближе к людям, чем в годы блужданий меж ними. «Кто с дерева убился? — бортник, — вспомнилось ему. — В поле лежит? — служивый человек…»

Судьба, судьба!

«Да, — подумал Изгнанник, поднимая ясные глаза Плакун-травы к небу, где жили звезды своей свободной, сверкающей жизнью. — Я бы предпочел стать на берегу Обимура тем златоглавым храмом, что воспарил к облакам, и навеки отразиться в его водах, но… рано, еще рано! Люди еще не готовы к этому чуду. Зато мне — двести пятьдесят лет, не увядая, не сникая… — Он задорно тряхнул белыми кудрями Одолень-травы. — Эти, Ерема да Митрей, со своим заводом… начнут поливать меня ядами, терзать железом, палить огнем. Я это выдержу! На то и Кураторы, чтобы оберегать ссыльного Изгнанника! Ох и засуетятся на Делаварии! Ох и диво будет на Земле! — Усмешка Разрыв-травы высверкнула в ночи. — Ивану не придется закрывать своим телом поля. Здесь лежу я! Двести пятьдесят лет будут зеленеть и цвести поля лекарственных трав, и никакая сила не прекратит их роста и цветения. А потом… ну, потом, может быть, люди одумаются? Все-таки я даю им так много времени!»

Вздох Нечуй-ветра пронесся над полем, долетел до реки, коснулся волны Обимура, качнул венки. Они все плыли да плыли.

1987, Хабаровск

Чигир-звезда — старинное русское название Венеры. Стожары — Большая Медведица, Утиное гнездо — Плеяды, Кичаги — Пояс Ориона, Железное кольцо — Арктический пояс, Становище — Млечный Путь.

Ярило, Яровит, Яр-Хмель, Светлояр — славянский языческий бог Солнца, любви, плодородия.