Журнал «Если» - «Если», 2011 № 02

Роль предметов становится главной лишь к концу книги. Над чудесами и страхами Нового Света встают тени других, более глобальных и зловещих процессов. В соответствии с духом проекта писатель демонстрирует, что ни смелость героев, ни хитрость злодеев, ни интриги сильных мира сего не способны остановить маховик истории. Людям остается лишь скользить по гребню волны или быть раздавленными неумолимой стихией.

Николай Калиниченко

Генри Лайон ОЛДИ

URBI ЕТ ORBI. Книга 2: КОРОЛЕВА ОЙКУМЕНЫ

Москва: Эксмо, 2010. — 352 с.

(Серия «Стрела Времени»),

11 000 экз.

Миры Олди всегда многослойны и четко организованы. Во втором романе из серии «Городу и миру» дуэт продолжает развивать линию юной телепатки Регины ван Фрассен. Ослепительное сияние технократической сказки постепенно меркнет, уходя на второй план. Главная героиня встречается с проблемами и трудностями взрослой жизни. Принцесса превращается в королеву, женщину с опытом и без иллюзий. Этот акцент на реалистичность внутреннего космоса делает внешний космос менее реальным. Затейливая, тщательно проработанная вселенная Ойкумены превращается в одну большую аллюзию на настоящее. Неслучайно герцог Оливейра в разговоре с отцом Регины, капитаном ван Фрассеном, говорите сотворении Ойкумены как метафизическом явлении: «…возможно, по достижении «критической массы населения» коллективные метафизические представления наших пращуров о мироустройстве материализовались».

Своеобразным дополнением к инструментарию харьковского тандема стали откровенные и шокирующие сцены. Новая черта, проявившаяся еще в романе «Золотарь», выполняет в «Королеве Ойкумены» роль оплеухи — как для героев романа, так и для читателей. Рецензент уже писал в одной из заметок, что этот своеобразный вызов поклонникам может дать непредсказуемый эффект.

Вместе с тем авторы продолжают открывать новые области созданного ими мира — от холодной первобытной планеты Кутхи до изысканной и таинственной Сякко. Наряду с космографическими открытиями во втором романе продолжают раскрываться особенности телепатического дара технократов и таинственной связи этого дара с умениями энергетов. В шестой части книги читатели вновь встретятся со старыми знакомыми — хищными флуктуациями континуума. Этот «привет» из предыдущего цикла наводит на мысль о том, что старые и новые герои Ойкумены могут сойтись в третьей книге. Что ж, поживем — почитаем.

Николай Калиниченко

Конни УИЛЛИС

ВИХРИ МРАМОРНОЙ АРКИ

Москва: ACT,2010. — 825 с.

Пер. с англ.

(Серия «Сны разума»).

4000 экз.

Серия «Сны разума» продолжает радовать нас оригинальными авторскими сборниками. «Вихри…» — уже второй сборник Уиллис на русском. Для неискушенного читателя Уиллис покажется этаким литературным хамелеоном. Читая такие романтические рассказы, как, например, «Вихри мраморной арки» или «Светлое Рождество», легко представить Уиллис «доброй тетушкой» американского фэндома. В самом деле, Уиллис мастерски передает в тексте атмосферу радушия и уюта, она внимательна к второстепенным персонажам и не чужда доброго юмора.

И тут же мы открываем рассказы, в которых Уиллис предстает довольно едким полемистом и экспериментатором, имеющим свой, далекий от политкорректности взгляд на вопросы религии и гендера. Изощренное сексуальное насилие становится основой новеллы «Возлюбленные мои дочери», а сюжет «Самаритянина» вращается вокруг щекотливой ситуации крещения орангутанга. Есть в книге и рассказы совсем иной интонации — пронзительно трагичные («Последняя из «Виннебаго», «Случайность»).

Можно сказать, что «Вихри…» — своего рода творческий отчет за четверть века (1978–2003) литературной деятельности писательницы, который демонстрирует излюбленные темы и локации Уиллис, ее внимание к академической среде и религиозным вопросам, а также особый интерес к Лондону времен Второй мировой (последней теме она посвятила несколько романов). Неслучайно Майкл Суэнвик в знаменитом эссе «Постмодернизм в фантастике» записал ее не только в лагерь «гуманистов», но и в отряд иконоборцев.

Фантастические рассказы Конни Уиллис замешаны больше на чуде и человеческих страстях, чем на науке и технике, и сегодня, возможно, кому-то покажутся несколько старомодными. Или, если быть точным, нарочито винтажными. Но главное, что они ничуть не устарели и сохраняют свою литературную и философскую актуальность.