Алексей Колпиков - Дар Менестреля

Насыпав чего-то в большой стакан, стоявший на столике, он развел порошок водой из кувшина, и взял его в руки, но потом задумчиво взглянул на Ваннару:

- Нет, пожалуй тут одним лекарством не помочь, - тихо сказал он сам себе, - тут необходима защита от тьмы и смерти, тогда и лекарство можно дать, а так...

Корджер поставил стакан обратно на столик и произнес нараспев несколько слов мелодичных слов. Он вглядывался в напряженное женское тело, но слова произвели очевидно совсем не то действие, которого он ждал. Ребенок забился в чреве, все тело девушки сотрясли судороги, а сквозь натянутую кожу живота проступили кровавые руны, до ужаса знакомые странствующему доктору.

- Нет... Не может быть!

Он потер кончиками пальцев виски. В его глазах застыли ужас и удивление. Потом он быстро схватил подготовленный стакан и влил раствор в открытый рот Ваннары. Девушка застонала, несколько раз вскрикнула и расслабилась без сознания. Корджер нагнулся к ней, аккуратно пощупал живот и замер, пораженный внезапной догадкой.

- Бедная крошка... - произнес он. - Что же делать?

- Да, Корджерсин-нор-Меретарк, - раздался в голове пришельца странный спокойный голос. - Это действительно так.

- Ты здесь? Скажи, о Мудрейший! Как мне поступить?

- Зло нужно уничтожать в зачатии. Помоги ей - она совершенно не причем. А потом уничтожь выродка. Раз и навсегда покончи с тем, кто не дает тебе покоя.

- Хорошо, Мудрейший. Я сделаю все, как надо. Она останется жива. Но это мерзкое отродье я уничтожу.

- Удачи, Корджер. И помни - зло нашло себе приют в этом Мире, твоя судьба - вновь бороться с ним.

Корджер провел рукой по волосам девушки и произнес с горечью глядя на руны, рдевшие поперек вздутого живота:

- Бедная девочка... Как же тебя угораздило отдаться этому ублюдку... Прости меня, я не могу пустить его в этот мир. Но тебе я помогу. У тебя еще будут дети, настоящие дети, из которых вырастут люди... А теперь, раз уж так вышло, постарайся избавиться от этого выродка внутри тебя, единственным доступным тебе способом. А я постараюсь, чтобы роды не стоили тебе жизни...

Корджер тяжело вздохнул, протер мокрой тряпкой лоб девушки, и увидев, что та пришла в себя и открыла измученные глаза, принялся за работу.

...Ульсор - сравнительно небольшой городок на юге Леогонии, но тем не менее весьма известный во всем Западном Вильдаре своими жителями. А точнее - их увлечениями.

Каждый ульсорец уже с малых лет мнит себя непревзойденным игроком. Здесь правит людьми азарт. Сотни различных игорных домов, трактиров и дешевых забегаловок с вечера забиты людьми - ульсорцами и нередко приезжими - до раннего утра. Не смолкает музыка, не унимаются игорные страсти, не прекращаются постоянные и уже привычные для города драки и грабежи.

Играют все и во все. В карты, в кости, в плевки, в прятки, в перегонки, в лоскутки... Ставят на лошадей, собак, мышей, пауков... Состязаются в борьбе, пении, танцах, насмешках и даже в молчании... Выигрывают и проигрывают деньги, драгоценности, одежду, пищу, женщин и десять кругов голышом вокруг городской стены под улюлюканье победителей...

Редкий гость города уедет из Ульсора, не заразившись этой безумной страстью. И, как правило, уезжают пришельцы ни с чем, а то и вовсе без ничего. Ибо сравниться с жителями этого южного города в каких бы то ни было играх не может никто.

...Повозка влетела в городские ворота, прогромыхав по мощеной мостовой. И сразу же в глаза путникам бросились красочные вывески различных увеселительных заведений. "Играйте в кости у Мегля! Это принесет вам целое состояние!", "Ставьте на Малышку Перни - и золото у вас в кармане!", "Купите у нас паука, и он сколотит вам целое состояние!"... И так далее...

Дважды на пути к Ульсору их останавливал патруль, но один лишь гневный взгляд Ильмера заставлял стражников раскланиваться и просить извинений. Даже бумага, подписанная во дворце Короля Акрата, была без надобности.

Дастин, прихрамывая брел подле повозки, думая о чем-то своем. Совсем недавно избавиться от врожденного недуга и опять хромать - для менестреля это было какой-то необъяснимой обидой, терзавшей его сердце. Но он шел, про себя скрипя зубами и стараясь не подавать виду.

Ильмер напустил на себя маску высокородного аристократа и, развалившись на повозке, исподлобья посматривал по сторонам.

Тич, как обычно, пинал ногами попадавшиеся на пути кусты, камни, отбросы и шелудивых собак. Его несравненная улыбка, когда они достигли ворот Ульсора, казалось, стала еще шире, и от этого казалось, что лицо паренька вот-вот разорвется от натуги.