А Аттанасио - Темный Берег

- Арвар Одол пал, - с напором объяснила Тиви. - По всем трущобам гул идет.

- И что?

- А то, что сюда идут чудовища - змеедемоны. Разнесут этот город по кирпичику.

- Вот лафа! Будет где порыться, - сказал парень со сломанным носом.

- Ты не понял. Говорят, что они сносят все.

- Говорят, что если не жрать, с голоду подохнешь. - Впалощекая девица потянула напарника за рукав. - Есть хочу.

Тиви подошла ближе:

- Послушай, я слыхала, что лорд Хазар организует поход через Каф...

- Поход мертвецов, - мрачно заметила девица.

- А может, и нет, - уверенно возразила Тиви. - Хазар идет в Горы Мальпаиса - создать что-то вроде правительства в изгнании. И у него все нужное будет, чтобы пройти пустыни, тут уж не сомневайся. Это лучшая возможность для нас отсюда смыться.

- Хазар не ищет себе армию среди уличных оборванцев, - отмахнулась девица.

Тиви с энтузиазмом возразила и на это:

- Можем купить себе место в колонне за пару квойнов и выбраться отсюда, пока демоны не налетели. Давайте сложимся и еще пороемся.

Кривоносый нахмурился:

- Раз уж тебе так приспичило отсюда убраться, Тиви, чего ты тогда не забрала Искатель у того старого пердуна? Мы бы сейчас не голодали - и хватило бы, чтобы купить себе место в тени Хазара.

Тиви пожала плечами:

- У стариков и детей воровать нехорошо.

- И голодать тоже нехорошо, - бросила тощая, уходя прочь. - Пошли, пока лавки не закрылись. Я сегодня жрать хочу.

- А пацан? - снова спросила Тиви.

- Пускай его ведьмы кормят, - ответил парень с ледяными глазами.

- Эй! - крикнула им вслед Тиви. - Так отведите его к ведьмам! Я хочу еще порыться.

Мальчик с усилием встал на ноги и побрел мимо куч отбросов.

- Ты куда?

- Не пойду я к ведьмам, - ответил он. - Они сказали, что если я еще приду за едой, то должен буду остаться.

- Зато они за тобой присмотрят.

- Я на них работать не буду, - сказал мальчик. - Там хреново. И они всю дорогу заставляют тебя петь и читать. Я лучше останусь в трущобах.

- Ладно, тогда поищем, чего еще найдем.

Тиви пнула ногой кучу размокших картонок с бесчармо-выми отходами фабрик. Отходы растеклись лужей глубиной до щиколотки - обрезки костей, серые комки чего-то непонятного, блестки алхимических шлаков. Тиви стала расковыривать кучу веревочной сандалией.

Пока она рылась, парнишка сидел на корточках, сосал палец и пялился на пятно краснеющего света, будто читал прилепленную к стене газету. Еще день-два - и ночной прилив его унесет.

Тиви видала умиравших голодной смертью детей, свернувшихся в клубок от голода. Ей не хотелось снова кидать детский труп в ночной ветер, и она тщательно осматривала переулок в поисках крупинок чармоносного материала. Когда густой свет уходящего дня расплылся на бледном небе, она еще ничего не нашла.

Держа мальчика за руку, Тиви зашагала по мощеному переулку, похожему в сумерках на пеструю змеиную кожу. По скользким каменным ступеням они подошли к покосившемуся навесу среди кое-как уложенных шлакоблоков. Из-под навеса шел дым. Старый чармодел, засидевшийся за работой, не стал слушать мольбы о милосердии и дал ей за виток металла всего один глаз тритона.

Над окраиной города черной с золотом маской повис закат, а дальше высыпали сахарной пудрой звезды на ночном небе. Тиви повела мальчишку в маленькую пекаренку на улице Иноходцев и купила ковригу орехового хлеба. Отломив себе краюху, она остальное отдала ему. Над обрывами города уже повисли Немора и Хеллгейт, впитывая в себя сумерки. Тиви и мальчик сели на парапет и стали есть.

Мальчишка поглощал хлеб молча. Тиви пыталась говорить с ним о жизни в трущобах, но ему было нечего сказать. Такая же жизнь, как у всех. Доев, он поблагодарил Тиви быстрым поцелуем в щеку и побежал искать своих друзей.

Тиви, голодная и усталая, занялась поисками ночлега. По небу хлестнула молния жара. Скоро сюда прилетят змеедемоны, и тогда ни голод, ни усталость уже не будут важны.

От этой болезненной мысли Тиви вздрогнула. Она хотела жить. Она хотела, чтобы все жили. Хотя ее жизнь была ничем не лучше жизни любой другой трущобной беспризорницы, она не испытывала горечи. Когда-то ведьмы научили ее, что любовь сама себя оправдывает, и если любить, найдешь много помощников. Она все еще в это верила. И пусть многие из тех, о ком она заботилась и кому помогала в меру своих слабых сил, ушли с ночным приливом, зато они более не страдают.

Похожие на черепа Немора и Хеллгейт плавали над замусоренным горизонтом и заливали склизкие улицы водянистым светом. Тиви медленно направилась в другую сторону, в темные переулки, уходящие в темноту.