А Аттанасио - Темный Берег

- Бойся за нас всех, - ответила Рика с мрачной уверенностью. - Упавшая звезда в руках колдуна.

- И что это значит? - спросила Тиви. - Что такое эта звезда?

- Она не такая, как звезды Бездны, - сказал Бульдог. - Те - это гигантские шары горящего газа. Эта куда меньше. Она выросла в ореоле Извечной Звезды из Чарма и пустоты.

- Бульдог прав, - сказала Рика. - Это создание живет в эфире между Иртом и Извечной Звездой. Оно - концентрация сырого Чарма. В руках такого колдуна, как Ралли-Фадж, она может быть источником поразительной силы. Слушайте! Прислушайтесь к силе, которую она ему дает.

Бычий рев раздался вдали, низкий рев боли. Это Ралли-Фадж поглощал Чарм упавшей звезды. Пара лучей энергии заполнила провалы в его обвисшем лице, и он ревел от боли, которая ширилась в его сморщенной оболочке.

Человеческая кожа, висевшая на шесте, шевелилась как под сильным ветром. Словно у надуваемого шара, расправились пальцы, набухли конечности. Пустое тело колдуна медленно наполнялось Чармом. Зеленое, покрытое плесенью лицо расправилось и приняло контуры черепа. Разбухающая сила полыхала в туловище, вылепляя бугры мускулов и заполняя дыры между ребрами, придавая колдуну вид живого человека.

Глаза упавшей звезды закрылись - кончился Чарм и песня, а Ралли-Фадж стоял прямо, черная кожа стала почти синей, натянутой до предела. Обнаженная фигура шагнула вперед, и поддерживающая ее когда-то палка упала на землю. Стеклянные пузыри глаз вспыхнули под надбровными дугами, и в середине их завихрились чернильные пятна, вдруг застыв темными радужками, искрящимися злобным разумом.

Восстановленный до мельчайших подробностей, колдун поднял руки и испустил вопль восторга. Змеедемоны на галереях ответили диким визгом.

Ралли-Фадж стер зеленую плесень с лысины и поглядел на замолкшую звезду и ее остекленелые, нечеловеческие черты.

- Отдыхай, - сказал он громко. - Потом снова будешь мне петь. Когда кончится Чарм, который ты мне дала, и я снова стану пустой кожей.

Опьяненный обретенной свободой, колдун пошел по своим садам, простирая руки, касаясь кустов, цветов, проводя ладонями по прохладным стеклянным стенам. Он бросался в бег, смеясь от ликующей радости, когда его босые ноги прихватывали траву, и мышцы несли его по извилистым аллеям.

При таком количестве Чарма выносливость его не знала предела, и когда он добежал до винтовой лестницы, поднимавшейся к пыточным ярусам, он помчался по ней вприпрыжку. Пораженные вечной смертью безмолвно висели в своих янтарных камерах. Ралли-Фадж радостно прижимался лицом к каждой из них, с наслаждением впитывая страдания. Такое наложение двух противоположностей, звенящей радости бытия и отчаянных страданий, било его электрическим разрядом желания.

"Я живу!"

Более двухсот тысяч дней жизни радовались у него внутри. В его полных Чарма глазах каждый день, прожитый на Ирте, глядел на него как лицо из толпы, и он помнил каждый из них. Они согревались его пламенным здоровьем. Потом они будут петь хорал воспоминаний, поддерживавших его все эти дни, и среди них великим будет этот день, когда в руки ему попал кусок неба.

В упавшей звезде он получил достаточно Чарма, чтобы прожить еще двести тысяч дней. А если он решит рискнуть, то половину этой мощи можно будет вложить в свержение Врэта - если он найдет уязвимое место этого человека.

- Все, что сделано, может быть переделано, - пропел он, обнимая камеру боли баронета Факела. Тот глядел на него горестно, скорченный во внутриутробной позе, и черты благородного лица заливал кровавый дым. - А кое-что из переделанного - сделано снова!

С радостным смехом Ралли-Фадж оттолкнулся и ловко полез по звеньям лесов и лестниц. Он перепрыгивал с мостка на мосток, повисая на одной руке, как обезьяна, к наклонным пандусам, где с внимательностью рептилий следили за ним змеедемоны.

Легко и ловко он влез в самую их гущу. Он глубоко вдыхал кислую вонь их тел, восторженно танцуя среди чудовищ. Он касался руками тяжелых челюстей и когтей размером с косу и смеялся по-детски при мысли, как они будут отлично служить ему, если он найдет способ устранить Врэта.

Звездный свет сиял из узких зрачков колдуна и освещал дольчатые лбы змеедемонов, пытаясь высмотреть знание Властелина Тьмы. Но видел он только глядящие на него собственные пламенные глаза. Все демоны как один были непроницаемы, будто черные зеркала.

Но если посмотреть под непривычным углом, удавалось заглянуть за темный барьер, и тогда колдун видел тень лица, одного и того же лица, глядящего на него из черепа каждого демона из-за маски клыков. Используя свет Чарма, колдун осветил это лицо и узнал хорьковую мордочку Врэта.