Журнал «Если» - «Если», 2009 № 11

Джейк Дибелла схватил распечатки с такой силой, что скомкал плотную бумагу. Лежащий на кушетке Генри Эрдманн нахмурился при виде этого малого акта вандализма. Керри сидела рядом, придвинув кресло так, чтобы иметь возможность держать Генри за руку, а детектив Джерачи из департамента полиции стоял у Эрдманна в ногах. Какого черта он вообще здесь делает? Дибелла тоже этого не понимал, но был слишком переполнен другими мыслями, чтобы озаботиться этим более чем на долю секунды.

Керри — Генри:

— Я все же думаю, вам следует отправиться в больницу!

— Не собираюсь, так что забудь об этом.

Старик пытался сесть прямо. Керри следовало бы его остановить, но Джерачи предостерегающим жестом мягко положил ей руку на плечо. Показывает, кто здесь главный, подумал Дибелла.

Генри:

— Но почему в Св. Себастьяне?

Тот же вопрос, что задала чуть раньше Керри.

Дибелла:

— У меня есть гипотеза. — И сам отметил, как странно звучит его собственный голос. — Она основывается на факте, который заметила Керри, что никто моложе восьмидесяти не был… Если к Земле действительно приближается какого-то рода сверхразум… то есть…

Джейк не мог продолжать. Звучало слишком глупо.

Но было также и слишком реально.

Но, очевидно, Генри Эрдманна не пугали ни глупость, ни реальность — что, как кажется, в последнее время стало одним и тем же. Он только уточнил:

— Вы хотите сказать, что это приближается только потому, что «сверхсознание» проявляется только среди стариков, а их сейчас стало больше, чем когда-либо?

— Впервые в истории количество живущих людей старше восьмидесяти превысило один процент от всей популяции. Сто сорок миллионов человек во всем мире.

— Но это все еще не объясняет, почему это началось здесь. Почему с нами.

— Бога ради, Генри! Где-то же это должно начаться!

Тут детектив Джерачи по-настоящему поразил Джейка Дибеллу.

— Все бифуркации локализуются в одной точке. Когда-то одна двоякодышащая рыба стала дышать больше легкими, чем жабрами. Когда-то один пещерный человек изобрел топор. Всегда имеется одна-единственная точка — нексус [20] Связь, сплетение, соединение. , в которой зарождается нечто новое. Возможно, этим нексусом являетесь вы, доктор Эрдманн.

Керри вывернула шею, чтобы посмотреть на Джерачи.

Генри тяжело выговорил:

— Возможно. Но я ведь не один такой. Я не был главным источником энергии, которая сбила самолет. Я был всего лишь одной из параллельно подключенных батарей.

Научные аналогии успокаивают Эрдманна, подумал Дибелла, страстно желающий, чтоб нашлось хоть что-то, что бы утешило его самого.

Керри заявила:

— Думаю, в деле с изъятием ожерелья Анны Черновой из сейфа спусковым крючком послужила Эвелин.

Джерачи подтянулся и снова стал напоминать гончую, напавшую на след. Однако вслух произнес:

— Но это же все бессмыслица. Я не могу заходить так далеко!

В запавших глазах Генри появилось жесткое выражение.

— А вам и не надо заходить так далеко, как я это сделал, чтобы прийти к таким вот выводам. Вы уж просто поверьте мне на слово. Но я на опыте ощутил… это сознание. Собранные нами данные кажутся дурной шуткой, но они отражают реальность. А распечатки сканирования головного мозга, которые, изучал доктор Дибелла, это уж и вовсе не шутки. Это факты, это достоверные данные, с которыми можно и нужно работать.

Это точно. Результаты сканирования мозгов старцев, которых Дибелла сумел обработать до того, как разъяренный идиот Джемисон не накрыл его за этим занятием и не вышвырнул вон, были грубой версией картины, полученной при томографировании Эвелин Кренчнотид. Почти полная блокада таламуса, этого переключателя и распределителя поступающей в мозг сенсорной информации. То же для определяющих телесные функции задних теменных долей. Сильнейшее возбуждение в тыльной части мозга и особенно на височно-теменных участках, в миндалинах и гиппокампусе. Картинка взрывного впадения в эпилептическое мистическое состояние. И так же отличается от обычной картины при коме, как космический корабль от черепахи.

Дибелла сидел, обхватив лицо ладонями, как будто это могло упорядочить его мысли. Наконец он уронил ладони на колени и размеренно произнес:

— Одиночный нейрон не слишком разумен, это даже не очень впечатляющее живое устройство. Все, что он на самом деле делает, это преобразует одни типы электрических или химических сигналов в другие. Вот и все. Но нейроны, объединенные в общий мозг, могут порождать невероятно сложные состояния. Просто надо взять достаточное их количество, чтобы сделать возможным зарождение сознания.