Александр Шалимов - Окно в бесконечность. Рассказы и повесть

Романы Обручева «Плутония» и «Земля Санникова» вместе с географической фантастикой Жюля Верна и Артура Конан Дойла еще на школьной скамье определили призвание Александра Шалимова. На выпускном курсе, незадолго до Великой Отечественной войны, сделал свое первое открытие - нашел месторождение железной руды в Южном Казахстане. Напечатал о нем первую научную статью.

«В то интересное и трудное время, - вспоминает Александр Иванович, - молодежь рано созревала. Учебная практика геологов моего поколения переходила прямо и большую работу. Мы хорошо сознавали оборонный потенциал своих находок. В Западной Европе уже шла война. Вскоре и нам пришлось надевать шинель. Начатую диссертацию отложил до лучших времен…»

На военной службе, правда, не насовсем расстался с горной наукой. В архиве писателя сыскался пожелтевший журнал со статьей старшего лейтенанта-геолога Шалимова «Земной магнетизм и магнитная стрелка».

А статью «Военная геология и ее задачи в свете опыта второй мировой войны» напечатал - в солидном военном ежемесячнике - уже инженер-подполковник Шалимов. Вместе с памятными вырезками сберегаются и боевые награды.

Служил в Польше. Польским овладел как вторым родным языком. Для души переводил стихи Юлиана Тувима. Возглавил авторский коллектив учебника по военной геодезии и топографии. Участвовал в Первом конгрессе польской науки, - когда была основана национальная Академия наук. Стал привыкать к мысли, что судьба определилась сама собой, как в один прекрасный день подал рапорт о демобилизации…

Шел 1954 год. Страна залечивала раны. Во второй раз переламывать уклад жизни, когда тебе под сорок, совсем не просто. Все довелось начинать сначала. С ассистентской сверхскромной зарплаты. С лекций, которые посещал вместе со своими студентами, стараясь не замечать недоумения знакомых профессоров. Немало воды утекло за двенадцать служивых лет. В минуту трудную поневоле припоминалось «последнее прости» рассерженного генерала: «Еще пожалеешь, подполковник!»

На сожаления, к счастью, не оставалось времени. Профессия педагога поглощает целиком. А ты еще и геолог-изыскатель. Летом - в поле, зимой - в лаборатории. И во все времена года на письменном столе под рукой очередная литературная рукопись. За этим столом в крошечном кабинете (не так давно стенами этой комнатки ограничивалась квартира Шалимовых), до самого потолка аккуратно заставленном книгами, за двадцать с небольшим лет написано более двух десятков собственных книг. О необычайных приключениях на земле, под водой, в недрах вулканов, в космосе. О человеке в коммунистическом мире и в мире «усовершенствованного» капитализма. О жизни геологов, полярников, охотников за динозаврами, космолетчиков. И более ста научных работ. О строении земной коры, о горных породах, о таинственном мире земных недр…

Александр Иванович - один из авторов «Курса общей геологии». Автор учебника по структурной геологии, изданного на испанском университетом Орьенте на Кубе (где тоже довелось преподавать). Его перу принадлежит первая в Советском Союзе монография об истории геологического изучения Антарктиды. Капитально готовился к экспедиции и до сих пор сожалеет, что не задалась. «С горя» написал научно-фантастическую повесть «Призраки Белого континента».

«Электрические» обезьяны! Научное допущение или поэтический символ?

«И то и другое. Горький очень верно назвал чудо народной сказки прототипом гипотезы. На Памире мне довелось близко соприкоснуться с легендой о снежном шайтане. Рассказывают, таинственное существо напоминает человека. Живет в недоступных высокогорных пещерах, в зоне снегов. Ведет скрытный, ночной образ жизни. Вероятно, поэтому попадается на глаза крайне редко. А может быть, и потому, что обладает неведомым нам способом маскировки. Природа должна была наделить своего пасынка каким-то нечеловеческим приспособительным признаком. Чтобы выжил в невозможных условиях.

Может быть, не зря некоторые легенды, а они встречаются в разных концах Земли, приписывают «дикому человеку» свойства, напоминающие моих «электрических» обезьян? Что касается «шайтанов», то я ничего не выдумывал. В рассказе «Ночь у мазара» описал учиненный ими переполох в геологической партии именно так, как слышал от пострадавших. Да вот редактора моей книжки убедить не удалось. Пришлось переделывать конец - объяснять ночные страхи ядовитыми испарениями цветов… Получилось, по-моему, менее правдоподобно…»