Василий Щепетнёв - Ночная стража

Он зашел в ресторан, заказал икру, шампанское и еще что-то соблазнительное, устрицы, дамочка за соседним столиком обещающе улыбнулась…

Звук шагов пробудил его от дремоты. Краски дня, солнце остались, а все остальное исчезло. Жаль. Какие они, устрицы?

От ворот приближались двое — давешний пенсионер и с ним высоченный патлатый парень

— Здравствуйте, — пенсионер держался чуть впереди. — Больного привел, примете?

Петров встал, окончательно прощаясь со сном.

— Пройдемте.

Они вошли на веранду, Петров сел за стол, кивнул на стоявшие рядом стулья.

— Что я могу для вас сделать? — это влияние Филиппа Марло.

— Да племянник руку расцарапал, заразу занес.

От патлатого самогоном — перло.

— Он лечиться им пытается, вы уж простите, доктор.

Племянник засучил рукав рубахи.

Пятно походило на крысу, въевшуюся в руку — серое, большое, багровый хвостик тянулся к локтю. Ярко-красные края разве не светились.

— Как же это вас угораздило…

— Накололся на кость… — нехотя отозвался патлатый. — Землю копал, и накололся. Совсем маленькое пятнышко было, да растет…

— Больно? — Петров повел ладонью над пятном. Края горели, от центра леденило.

— Немеет, и жжется, особенно с краю.

— Измерьте температуру, — он протянул градусник.

Минуты шли, а диагноз оставался неясным. Рожа? А почему в центре воспаление не выражено? Раньше подобное Антоновым огнем называли. Болезнь Базарова.

Потом он выстукивал, выслушивал больного, смотрел язык и щупал живот.

— Нужно ехать в область, в клинику. Сейчас я направление выпишу.

— А нельзя здесь, вы посильнее пропишите что-нибудь, а?

— Случай серьезный, — кто там, в клинике, остался? Хронически беременная Стратова да неувядающая Ляпа, корифей всех дисциплин. Ну, и научные кадры свежей выпечки, десять тысяч долларов за диплом, или, как, кажется, нынче принято выражаться — «штук баксов».

— Кстати, не помню вас на осмотре.

— Он не здешний, погостить приехал, в отпуск.

Петров достал пакетик со шприцем, флакон легодина.

— Ложитесь на живот. Видите, не больно совсем. Полежите, я запишу. Фамилия?

— Пирогов Сергей Иванович, — глухо отозвался парень.

— На ночь примете две капсулы, — Петров протянул упаковку. — Не жевать, не ломать, глотать целиком. И ничего спиртного не пить. С утра натощак придете ко мне.

— Спасибо, доктор, — пенсионер достал из кармана пиджака плоскую коробочку. — Возьмите, пожалуйста, из старых еще запасов.

Племянника слегка шатало. Ничего, легодин — сильное средство.

Он открыл коробочку. Внутри — бутылочка-фляжка дагестанского коньяка. Петров пожал плечами, положил ее в стол.

Три часа пополудни. Сходить в лес? По привычке он взял сумку, нож, хотя знал, что никаких грибов он есть не станет. Не созрел.

Кратчайший путь вел через парк — сначала по асфальтовой дорожке, потом по широкой тропе меж деревьев, обильно перекрытых ловчими сетями пауков, приходилось то и дело лавировать — жаль труда ловцов. Мух он не жалел.

Парк кончился. Петров вышел на грунтовку, лес был рядом, в километре. Он миновал свернутый набок шлагбаум. Дорогу пересекали ржавые рельсы одноколейки. Справа невдалеке белел домик. По шпалам, ломая длину шага, он подошел к нему — мимо скошенной травы, разложенной сушиться, готовых маленьких стожков. У домика в огороде копалась женщина. Выпрямилась, радуясь минутной передышке.

— День добрый, — подошел он к штакетнику.

— Здравствуйте. Не ходят поезда у нас, с зимы. Разве грузовой раз в месяц пропустят, и все, — она опиралась на вилы, рядом стояло ведро, до половины заполненное розовой картошкой.

— А раньше много ходило?

— Наша ветка до Хавы тянется. Дизель из Князева четыре раза на день, и грузовые — из карьера щебенку возили.

— Вы тут работаете?

— Держит дорога, вот и работаю. Какая работа… Деньги, правда, тоже невелики, зато к ОРСу прикреплена, раз в месяц езжу деньги получать и отовариваюсь там, все легче. Еще огород, коза… — и, подтверждая, из-за кустов раздался противный крик. — Отпускать далеко нельзя.

— Волки?

— Волков не видела, а собаки есть. Мало, а расплодятся — в лес не войдешь.

— Не стреляют их?

— Иногда слышу выстрелы, не знаю. Может, браконьеры…

— Схожу, погляжу, что за лес — он заметил снизки грибов, висевшие на стене.

— Грибов сейчас полно, море. Раньше гоняли, заповедник все ж, а сейчас лесники почти все поувольнялись, да приезжих нет. Говорят, вредно есть грибы.