Михаил Кордонский - Большая молитва

Кравцов перевел взгляд и Велехов встал, одергивая пиджак.

- Криминальных проявлений нет.

- Откуда информация? - лениво спросил Суржик.

- Лично, - со значением рявкнул Велехов глядя в Суржика, - держу под контролем. И, не отводя взгляда: - Наших там почти нет. Старогорских меньше половины.

Остальные - со всей России. И Москва есть, и (опять со значением) Питер. Дети из приличных семей.

Суржик, наконец, смежил зенки.

- Николай Александрович, - обратился Кравцов к отцу, - Может вы других имеете в виду? Это какой церкви секта?

- Секта еретическая, бесцерковная, язычники. Среди них и крещёные есть (отче покосился на Суржика), только бес их обуял через их пастырей сатанинских.

- Николай Саныч, не обижайтесь, я ведь только с целью классификации. Закон любит точность. Ересь - это стойкое нарушение церковного учения, а секта - отколовшаяся часть какой-то церкви. Какой? Христианской? Буддистской?

А может это ваххабиты какие-то?

На самом деле, лучше всех присутствующих это знал Вадик.

Но ни терять отчётность, ни, тем более, лишних хлопот не искал. Битллз, Окуджава, Цой, Кришна, Толкиен... Пройдёт мода и на Ретхто. Знал Вадик и этого шебуршунчика Гогена, который лёгкой балды и в прошлом воплощении напускал много, безвредно и приятно.

- Да русские они, - вздохнул отче. Потому и жаль детишек - пропадут ведь.

Сражение было проиграно: постановили создать комиссию.

Велехову Кравцов мотнул, а отец Никандр остался без знака.

- Нам бы для храма...

- Стройматериалов, - потянулся к клавише Кравцов.

- Автобусов на воскресенье. Десяток. Молебен будем, или крёстный ход.

- Если ход, - виновато-услужливо вставил Велехов, пока Кравцов наставлял селектор, - маршрут бы. Движение перекроем, обеспечим безопасность мероприятия.

- И-эх. Молебен, - решил батюшка, и, то-ли благословив, то-ли рукой махнув, покинул их.

- Точно наркоты нет? - устало спросил Кравцов.

- Даже кира почти нет. Есть там отдельные чуть-чуть, они их не любят, "хвостами" называют.

- А вожаки? Взрослые?

- Постарше, но тоже молодые. До тридцати.

- Понятно. Эскейпизм. Психологическое насилие. Сектанты и есть.

- Знаешь, лучше их секта, чем наша ширка...

Велехов стал давить: мало кто, но он-то знал о беде со старшим сыном Кравцова. И пряник припас, но выкладывать начал с подходом:

- У тебя есть там?..

Кравцов мрачно налил.

- В прошлом году наши гопники туда за девками пошли.

Стояли стенка на стенку, те с мечами, а наши - сам знаешь. Но ещё как сказать, чья бы взяла.

- У тебя там стукачи?

- Тогда ещё не было. Меня из Старогорска разбудили. Один из твоих боссов, между прочим. Племянница его там, и мобила при ней. Наших я загрузил, с папой поговорил, обстановку разрядил. Сам остался. Там один учитель физкультуры из техникума промавтоматики. Мастер по фехтованию. Из того техникума там много.

- Учителя сейчас тоже всякие... - недоверчиво буркнул Кравцов, но налил.

- Специальности: экономика, компьютеры. При успешном - автоматом в институт. В следующем году девятый класс.

Пораньше бы отсюда.

- Породниться хочешь? Или на ту, с мобилой, метишь?

Общага есть?

- Ты что, из своего ЛГУ выпал?! Общежития - все под ними. Квартиры снимать надо. А с мобилами там много, даже не крутых. Родители беспокоятся, в другом себе отказывают. А мы что, рыжие?

* * *

К церкви подвалили ещё два газона, на одном даже было написано мелом "Люди", а на другом яркой, но дранной липучкой "...би с доставкой в любое место!". Загадочный "би" зато распустил импортный хвост с лесенкой, а "Люди"

переваливались через борт, благо, в руки парней.

- Есть и у нас молодёжь, - решил отец Никандр, и дал знак. Паства разровнялась на мытой и посыпанной хвоей площади. Молодых могло быть и больше, запроси отче помощи от ХДП, и тем паче - из монастыря в Подлесках. Но и те и те сильно грамотные, каждые по своему, а сегодняшняя служба каноничностью не страдала. Проклинались всё те же сатанинские сборища и гнёзда сектантов, переложенные на старославянский акцент и ноты, растления, совращения, чад от семей отлучения. бесовские наваждения и Поляны святые, осквернённые.

Обильные коленопреклонения и поклоны земные старшее поколение творило степенно, с лёгкой примесью радикулита, а отроки и отроковицы как-то уж чересчур ретиво, вычурные очертания их тел и одеяний неуловимо воспоминали готические латинские буквы из собственной отца Никандра семинарской юности.

- Страшная кара бог... божья постигнет тех, кто был и кто видел, кто знал и кто помогал, кто скрывал и кто не мешал, но должен был был помешать, - пропел отец Никандр и завершился.