Алексей Корепанов: Кому-то смешно

- М-м... - сказала женщина, забрасывая руки за голову.

- Правильно, для нас. Для нас, которые все это придумали. Они довольны - и мы тоже. Поверь, это была очень хорошая выдумка.

- Еще бы! - Женщина хмыкнула и устроила голову на груди мужчины.

- Да нет, пойми правильно. Руководить ими - тоже работа нелегкая. Наблюдать, координировать, управлять и направлять - это труд и еще раз труд. Тем не менее, безусловно, мы заслужили хорошую жизнь, создав иллюзию для них и став совершенно вольными, как те иллюзорные розовые птицы...

"Вольные! - стукнуло в сознании того, кто был просто предметом обстановки, какой-нибудь полочкой. - Вольные! Вот кто я - Вольный Стрелок!"

*

И зазвенело cо всех сторон, и черная стена покачнулась и начала падать, и он вспомнил об универсаль...

*

И опять он потерял только что на мгновение возникшее ощущение собственного тела. Теперь он был даже не полочкой в темной комнате, а просто какой-то флуктуацией воздуха в обширном помещении, залитом ровным светом. Дальняя вогнутая стена помещения представляла собой экраны, перед ними развалились в креслах люди в белых балахонах, а позади кресел простиралась гладь бассейна.

На экранах изможденные четырехпалые существа, в которых он признал подобных недавнему собеседнику с чашей и словоохотливому мужчине из комнаты с диваном, медленно, но целеустремленно копошились в узком длинном зале, заставленном всевозможными конструкциями. Существа что-то тащили, поднимали, ставили, снимали, передавали, что-то постоянно делали, всем своим видом олицетворяя непрерывный и унылый трудовой процесс. В зале там и тут возвышались огражденные площадки на тонких серых опорах, и существа на площадках тоже копошились у каких-то подобий пультов и что-то крутили, нажимали, перебирали, свешивались вниз и беззвучно кричали, сбегали по узким лесенкам и сновали между теми, что тащили, поднимали, ставили и снимали...

- Вот наша система, - вкрадчиво говорил некто в белом балахоне, доверительно наклоняясь в сторону слушателя в белом же, сидящего в кресле, сложив трехпалые руки на животе. Надеюсь, высокий гость оценил преимущества нашего мира и нашей формы правления? Никакого принуждения, никаких трагедий и так далее. Наоборот, все слои населения вполне довольны. Первый слой пребывает в иллюзии о содержательном отдыхе, якобы наступающем после работы, второй слой доволен своей иллюзорной властью над первым и своим иллюзорным же главенством в системе. Ни те, ни другие даже не подозревают о том, что существуем мы, создатели их иллюзий, и искренне уверены в счастливом своем существовании. Таким образом, уважаемый, - последовал жест в сторону трехпалого, - нам удалось создать идеальный мир, где все абсолютно счастливы и успешно трудятся на благо их истинных хозяев. Последовал плавный жест в сторону полукруга кресел, которые занимали другие четырехпалые. - Позволю себе заявить, что перед вами действительно счастливое общество, готовое, так сказать, в нашем лице вести переговоры с уважаемыми гостями. Надеюсь, вы успели оценить все выгоды нашей системы и, думается, вопрос о торговле, побудивший вас проделать столь нелегкий путь сквозь космические пространства, будет решен положительно. Во всяком случае, мы готовы наладить взаимовыгодный обмен.

В креслах закивали. Трехпалый долго смотрел на экраны, молча поводя сплюснутой головой, потом отрывисто спросил:

-Где гарантии, что-ваши м-м... слои так и будут пребывать в состоянии илюзии и не прозреют?

- Можно ознакомиться с механизмом явления. Но сначала немного отдохнем.

Экраны на мгновение погасли, потом налились пурпуром - и зазвучало что-то нежное и убаюкивающее. Жидкость в бассейне заколыхалась, источая изумрудное мерцанье. Кресла медленно развернулись и покатились к бассейну, и белые фигуры заволокло клубами коричневого тумана.

"Иллюзии, - думала флуктуация воздуха. - Двойные иллюзии. Иллюзии для тех, кто внизу, иллюзии для тех, кто над ними. А властвуют третьи. И все довольны... Но кто же я?.. И что все это? Я же вспомнил, когда-то вспомнил, кто я... Но кто, кто?.."

Клубился коричневый туман, музыка то накатывалась волной, то отступала, в ней звучали голоса пространства и шорохи времени, в ней свистели ветры далеких пустынь, шумели нездешние ливни, шуршали знакомые опавшие листья, грохотали камнепады, которые он видел когда-то в других местах...

И медленно пришло воспоминание, всплывшее причудливой рыбой из океанских глубин.