Алексей Корепанов - На чужом поле

- Просто так, - растерянно сказал я, наконец начиная кое-что соображать.

- Кончай выламываться! - Блондинка устало вздохнула. - Просто так здесь не сидят, сам знаешь.

- А что такое "Лон"?

- Зовут меня Лон, не понял,что ли? Ты сегодня не перетрудился, дорогуша?

- Да вроде того, - неопределенно ответил я.

- А! - Блондинка поскучнела. - Значит, не пойдешь? Шутник.

Она разочарованно качнула головой, дернула плечом, поправляя сумочку, и медленно пошла по дорожке. А я смотрел ей вслед. Плечи у нее были как-то опущены... И шла она как-то...

В общем, я догнал ее и пошел рядом. В конце концов, надо было делать первый шаг к цели.

- Послушай, Лон!

Она с надеждой повернулась ко мне и я разглядел горькие складки у губ, совсем неуместные на ее юном лице.

- Послушай, Лон, - повторил я. - Мне негде ночевать. И денег у меня нет. И никого в этом городе нет. Совсем никого. И, возможно, меня разыскивают. Пришлось мне сегодня уйти из одного места, не попрощавшись.

Собственно, я ничем не рисковал. Потому что в случае чего мог, не попрощавшись, уйти и из этого сквера.

Лон некоторое время смотрела на меня, морща лоб и покусывая губы, потом медленным жестом откинула волнистые густые волосы и усмехнулась.

- Ну и клиенты пошли! Значит, из бунтарей... Что же мне с тобой делать? Не бросать же такого бестолкового да усталого? - Она неожиданно решительно взяла меня за руку. - Пошли, не дам я тебе пропасть, так и быть!

3.

От еды меня сразу потянуло ко сну, но я остался сидеть за столом. Лон собрала посуду, вышла из комнаты и вернулась уже в длинном красном халате. Я сидел, подперев кулаками подбородок, и смотрел в окно на небо, с которого как блестящие глаза уставились на город две луны. Лон постелила мне на диване, молча села напротив.

- Лон, - сказал я и она встрепенулась, стерев с лица непонятную грусть. - Что-то у меня приключилось с головой. Забыл я все. Только имя свое и помню. И число сегодняшнее знаю. Никаких документов нет, а где они не помню. Кем работал - не помню. Работу здесь можно найти?

- Не считай меня дурочкой, - ответила эта печальная молодая

женщина. - Лучше ничего не говори, только не выдумывай. И не бойся, я не из болтливых. Молчать мы тоже умеем. - Она вздохнула. - А насчет работы и документов завтра что-нибудь придумаем. Ладно, спи. Отсыпайся, да вспоминай, может быть, что-то и вспомнишь.

Лон поднялась, провела рукой по волосам и направилась к двери.

Она и так уже сделала для меня очень много, но все-таки я окликнул ее, потому что не мог поступить иначе. Утро следовало встретить, вооружившись хоть какими-нибудь знаниями. Этот мир был чужим, но отнюдь не случайным, и нужно было узнать о нем как можно больше.

- Лон, мне бы любую книгу об этой стране... Видишь, даже название забыл. История, современность...

Лон застыла в дверях, повернулась и недоверчиво посмотрела на меня.

- Ты что, действительно болен? Что за "эта" страна? Разве есть

еще "та" страна? Какое название? Страна и есть Страна. Единственная.

Я молчал. Я уже ничему не удивлялся. Лон грустно усмехнулась и обвела комнату рукой.

- Как видишь, книг здесь нет. Какие у такой, - она подчеркнула это слово, - могут быть книги?

Действительно, в комнате находились только диван, стол, три стула и высокий шкаф, из-за приоткрытой дверцы которого высовывался край то ли платья, то ли плаща.

- Но знаю я одного грамотея, - медленно продолжала Лон, вскинув брови, словно удивляясь себе, - у которого очень много книг. Знаю, водил он меня к себе. Сейчас!

- Постой! - крикнул я, но в ответ раздался только стук входной двери.

Я чувствовал себя не только неловко, мне было просто стыдно. Стыдно за себя, за свою напористость, вообще за появление в этой комнате. И все-таки другого выхода я не видел. Вернее, я уже был вовлечен в цепь событий, ведущих, я не сомневался, к развязке, и изменить ничего не мог. И пусть можно не соглашаться с древней мыслью о том, что все мы просто собаки, привязанные к повозке и бегущие туда, куда она тащит. Странная игра с чужим миром уже началась и отступать было нельзя. Отступать было некуда.

Минут через десять-двенадцать Лон возникла в дверном проеме с книгой в руке.

- Привет тебе от грамотея. Посочувствовал мне. Попался, говорит, любитель книжек, а на другое не способен, что ли?

Я неловко улыбнулся, не сводя глаз с толстого синего тома. Я

был уверен в том, что коль понял речь устную, пойму и письменную.

- Спасибо, Лон! Ты не представляешь, как меня выручила.

- Ладно, - вздохнула Лон. - До завтра.